Вероника Крашенинникова, политический аналитик, исследователь
Двенадцать лет назад, 21 ноября 2013 года, на главной площади Киева началась массовая акция протеста. Тогдашний президент Виктор Янукович вдруг очнулся и сообразил, что Соглашение об ассоциации Украины с Европой, которое он собирался подписать через несколько дней на саммите «Восточное партнёрство», на деле является интеграцией страны в западное пространство. Интеграцией отнюдь не только экономической, как заявлялось, но и политической, и даже военной: в соглашении прописывались обязательства вести общую политику по безопасности и обороне. Понять это было несложно, такие цели чёрным по белому были во второй главе соглашения. Многие украинцы посчитали, что сомнения Януковича закрывают путь в европейское процветание, и вышли протестовать. Но вскоре взамен наивных горожан майдан заняли ультраправые националисты-радикалы. Они не взялись ниоткуда. Часть из них культивировала сама киевская власть, часть – зарубежные специальные ведомства. В 2003‑м президент Украины Леонид Кучма даже издал книгу «Украина – не Россия», чтобы «констатировать» и «разъяснить» различия, как он сам заявил.
Погружение украинцев в идеологию национального чванства и шовинизма стало тотальным при президенте Ющенко, когда идеологическую линию помогала насаждать его супруга Кэтрин Чумаченко, выходец из украинской диаспоры в Америке. В возрасте 21 года она уже работала в Белом доме в администрации Рейгана.
И ранее, с момента обретения «независимости», государственная политика Киева в общественных и информационных сферах заполнялась эмигрантскими идеями о вечной борьбе против всего русского. Через миф о голодоморе вытравлялись симпатии к советской общности, к конструктивным отношениям с Россией. В обществе насаждалась ненависть, а внешняя политика обретала всё более антироссийский и пронатовский характер. Преследования русскоязычных граждан и навязывание националистической повестки не укрепили единство нации, как предполагалось, а стали катализатором гражданской войны.
Майдан 2013–2014 годов явился апогеем националистического движения постсоветской Украины: тогда выстрелило взведённое «ружьё» украинского национализма. Был создан прецедент, когда право на насилие оказалось в руках протестующих, а не государства. Интеграция неофашистов и неонацистов в ряды армии далее радикализировала режим.
Майдан не принёс украинскому народу ни достоинства, ни процветания. Он принёс гражданское противостояние, потерю Крыма, Донецкой и Луганской областей, потом из-за использования страны для провокаций против России ответную военную операцию РФ. Пропаганда нацистских героев, возвышение их на пьедестал, вместо того чтобы «исправить» украинскую историю, только укрепила факт, что Украина стала анти-Россией.
Запад вместо благосостояния дал Киеву право – даже обязанность – превратить украинцев в расходный материал для сдерживания России в войне «до последнего украинца». Вашингтон и Брюссель направляют достаточно оружия для войны на истощение и денег для поддержания у власти коррумпированной «элиты», готовой продолжать бойню.
Крах Украины под влиянием национализма – сначала «культурного», затем интегрального, а под занавес государственности террористического – несёт в себе много уроков тем, кто ради своих властных амбиций стремится поиграть в идеи национального превосходства.