Александр Палладин
40 лет назад, 19–21 ноября 1985 года, в Женеве состоялась первая встреча президента США Рейгана с взошедшим на кремлёвский престол Горбачёвым. Открыв новый этап советско-американских отношений, этот саммит подстегнул процесс, который способствовал развалу СССР, дав повод вспомнить пословицу: «Начали за здравие – кончили за упокой».
Горбачёв сперва породил такую эйфорию, что даже столь проницательный человек, как замначальника внешней разведки Николай Сергеевич Леонов, прилетев летом 85‑го в Вашингтон, на встрече с руководством нашего посольства и собкорами центральных газет отозвался о новом нацлидере с неподдельным восторгом:
– Всё схватывает на лету, мыслит нестандартно, сознаёт необходимость перемен во внутренней и внешней политике.
Перед женевским саммитом в столицу США прибыли четыре мэтра нашей журналистики (см. статью «С невинной улыбкой», «ЛГ», № 44, 2025 год). Одного из них – Генриха Боровика – я спросил:
– Говорят, Михаил Сергеевич не терпит льстецов?
Боровик ответил усмешкой, заставив меня изумиться:
– Когда же карьеристы и подхалимы успели? Он же генсеком стал всего ничего...
– А Раиса Максимовна на что?
О том же годы спустя упомянул в своей книге «Крушение пьедестала» Валерий Иванович Болдин, более 10 лет проработавший помощником Горбачёва. Пересказываю: «Многие использовали супругу генсека для решения своих шкурных вопросов. По выражению Михаила Сергеевича, Раиса Максимовна возглавляла «нашу домашнюю партячейку» и добивалась, чтобы член домашней ячейки Горбачёв проводил её линию на уровне всей КПСС».
– Когда мы с ней о чём-либо спорили, она говорила: «Ты помолчи. У тебя только серебряная медаль!» – вспоминал сам Горбачёв.
В канун встречи с Рейганом в Вашингтоне (декабрь 1987 года) Михаил Сергеевич дал интервью Тому Брокау. Спецкор телекомпании Эй-Би-Си полюбопытствовал, о чём Горбачёв толкует с женой в домашней обстановке.
– Во время вечерних прогулок, – распахнул душу настежь хозяин Кремля, – я делюсь с Раисой Максимовной всем, что за день случилось...
– Вы обсуждаете с женой всё без утайки? – не поверил своим ушам Брокау.
– Разумеется! – подтвердил Горбачёв.
Во всём полагался на супругу и Рейган. Та установила жёсткий контроль над его распорядком дня, лично регулируя «доступ к телу» главы Белого дома. О непомерном влиянии Нэнси Рейган на президента, однако, мало кто знал, пока они не прокололись.
Каждую пятницу часа в три пополудни президентская чета отправлялась на отдых в загородную резиденцию в Кэмп-Дэвиде. Перед тем, как сесть на южной лужайке Белого дома в вертолёт, супруги позировали фото- и телекорреспондентам, а Рейган отвечал на вопросы репортёров. Делал это он только в силу традиции. Человек пожилой – президентом стал на восьмом десятке, – малообразованный (лишь в 1982 году, побывав с официальным визитом в Латинской Америке, узнал, что она состоит из разных государств), все свои публичные выступления он тщательно репетировал, а тут приходилось импровизировать, рискуя попасть впросак. В связи с этим первая американская леди взяла на себя роль суфлёра. Стоило мужу запнуться, как она, стоя рядом, нашёптывала подсказки.
До поры до времени это сходило им с рук, пока не попало на телеэкраны. «Кто она такая, чтобы диктовать главе государства публичные заявления? – вознегодовали блюстители американских законов. – На выборах за неё не голосовали». «Президент-республиканец поёт под дудку жены», – злорадствовала оппозиционная Демократическая партия.
В Белом доме, впрочем, мигом смекнули, как приструнить журналюг. В следующую пятницу, как только Рейганы опять появились на южной лужайке, пилот их винтокрылой машины врубил турбины на всю катушку, и, как репортёры ни надсаживались: «Мистер президент!.. Мистер президент!..», – перекричать вертолёт не смогли. Посрамлён был даже самый отвязный и громогласный из них, предтеча Сергея Доренко – корреспондент Эй-би-си Сэм Дональдсон. Ставший же президентом бывший киноактёр изобразил: не пойму, что вы там орёте, – и был таков.
…19 ноября 1985 года в одной части Женевы начались переговоры лидеров СССР и США, а в другой встретились их жёны – две, по выражению американской радиостанции PRX, альфа-самки.
Первый день саммита завершился тем, что, оставшись наедине с помощниками, Горбачёв обозвал Рейгана динозавром, а тот нарёк Михаила Сергеевича твердолобым большевиком. Тем не менее два дня спустя они подписали совместное заявление, вызвавшее вздох облегчения у всего человечества: «В ядерной войне не может быть победителей, и она никогда не должна быть развязана».
Взаимоотношения же двух первых леди сложились по поговорке: «Нашла коса на камень». 19 ноября Раиса Максимовна, опоздав в резиденцию Нэнси Рейган на 15 минут, «тут же принялась говорить, причём говорила без остановки, так что мне едва удавалось вставить словечко» (цитирую жену американского президента).
Начала Раиса Максимовна с утверждений о неизбежной победе коммунизма, потом порассуждала о советском искусстве и марксизме-ленинизме, а закончила критикой политической системы США. Нэнси Рейган была ошарашена: «Я-то предполагала, что мы обсудим знакомые нам обеим проблемы вроде жизни у всех на виду, но только открыла рот, как Раиса меня перебила – и опять за своё». Супругу Рейгана поразили и барские замашки жены фактического главы государства рабочих и крестьян: «Она вела себя как Королева червей из «Алисы в Стране чудес».
11 месяцев спустя Горбачёв и Рейган встретились снова – в Рейкьявике (см. статью «Судьба нашу Родину хранила», «ЛГ», № 42, 2023 год). Стремясь подчеркнуть сугубо деловой характер саммита, президент США прибыл в столицу Исландии без жены, а Михаил Сергеевич, сославшись на недостаток общения с Раисой Максимовной, взял её и туда вместе с несметной челядью и охраной. Нэнси Рейган «была в бешенстве» и с тех пор за глаза называла соперницу «эта женщина», без имени.
Точки кипения их конфликт достиг в Вашингтоне в декабре 1987 года, притом на глазах у всех (CNN вела прямой репортаж). Пригласив Горбачёву в Белый дом, его хозяйка устроила гостье экскурсию. В одном из залов Раиса Максимовна узрела холст с батальной сценой и попросила Нэнси Рейган дать пояснения. Та отмахнулась: мол, Бог его знает, что там намалёвано. Тогда Раиса Максимовна, повернувшись к ней задом, а передом к телекамерам, продемонстрировала, что не зря проштудировала талмуд, составленный для неё когортой помощников:
– Это картина художника имярек [последовало краткое изложение его биографии. – Авт.]. Она посвящена историческому сражению, имевшему место тогда-то и там-то в ходе Войны за независимость США…
В довершение всего на просьбу журналистов поделиться впечатлениями о Белом доме Горбачёва сказала, что жить в подобии музея вряд ли придёт в голову людям нормальным. Переводчикам пришлось призвать на помощь всё своё мастерство, чтобы придать её фразе удобоваримую форму.
Терпение Нэнси Рейган лопнуло в мае следующего года во время ответного визита президента США в СССР. Пригласив её в Третьяковку, Раиса Максимовна опять попыталась монополизировать внимание журналистов, но тут вышедшая из себя первая американская леди растолкала репортёров, чуть не оттолкнула Горбачёву и возопила на грани истерики: «Дайте же и мне хоть что-то сказать!»
Я в тот момент находился в московском Центре международной торговли, отданном во власть журналистов и дипломатов, где вместе с ними увидел новый конфликт альфа-самок в прямом телерепортаже CNN. Рядом со мной сидел сотрудник пресс-отдела МИД, с которым я был знаком по работе в Вашингтоне. К вечеру он был обязан составить информационное сообщение о важнейших событиях четвёртого по счёту саммита лидеров двух сверхдержав.
– Новую вспышку старой вражды этих мадам упомянешь? – спросил его я. – Она ведь не может не осложнять взаимоотношения их мужей.
– С ума сошёл! – ответил мидовец. – Кроме восторженных панегириков, Горбачёв и слышать ничего не желает о своей половине.
Рейкьявик – Вашингтон – Москва