Честное счастье

* * *
Запомни всё это, как дождь ударяет по крыше,
Как ветер внезапным порывом тасует листву;
И день за окном похмуревший, и ласточку в нише,
Всё то, что пройдёт безвозвратно, – прошло наяву.

Цветение яблонь и первые завязи лета,
Помятые паданцы с бурым бочком в сентябре,
Шаги, тишину, механический лязг шпингалета,
Вечернюю грусть ощути и запомни в себе.

Припомни улыбку, податливость женского тела,
Под боком жену, и всех баб перед сном невзначай.
Как быстро стемнело, как пела, как жизнь пролетела.
Запомни, здесь рай не почти что, а просто здесь рай.

Здесь весело летом, немного тоскливо зимою,
А впрочем, мне всё здесь любезно от брюк до манжет.
Запомни друзей постаревших и мать молодою…
Я помню. Зачем, если там даже памяти нет?

Прощайте, я всё позабуду и всех позабуду,
Я память сотру, как черты опадают с лица.
Я демоном буду, нет, всё же я ангелом буду –
Я сяду по правую сторону Бога-отца.

Хранителем стану, не бить же мне вечность баклуши,
Спасать безнадёжных, без памяти грешных любить.
Не скоро покинут, возвысясь до ангелов, души
Заслуженный рай, чтобы землю назад заслужить.
* * *
В этом селенье не светят огни;
Внуки разъехались, кончилось лето,
Видимо, тут и закончатся дни
Тихие вашего друга поэта.
Ульи раздам, а гусей изведу,
Не оберу покрасневшего перца,
Буду от осени в полубреду
Под облетающей яблоней греться,
До холодов экономить дрова,
Печь растоплю, на полати прилягу,
В долгую ночь, забывая слова,
Слушать трубы подвывающей тягу.
Кончится хлеб, так пойду в магазин
С рваной сумою, бедней канарейки,
В ценники жестокосердных витрин
Щуриться слепо, считая копейки.
Станут смотреть на меня свысока:
Вот он – певец дурковатый Чернавы,
В спину мне тыкать, крутить у виска,
Вместо законной прижизненной славы.
Что мне до них, старость может терпеть,
Пусть же смеются они надо мною, –
Всё же хотел бы я здесь умереть,
Этой последней укрыться землёю.
Этой ли, с теми ли? Долго не сплю,
Если усну, просыпаюсь средь ночи...
Всё я предвижу, копейка к рублю,
Сбудется всё, что себе напророчил.
* * *
Снег обрывается ниткой жемчужною,
День от крыльца начинает разбег,
Пахнет сугробом, как коркой арбузною,
Снег на колоде, на дереве – снег.
Радость в себе узнаю беспричинную –
Пахнет сосною, на свете бело.
Облачком тает над мокрой овчиною
Разгорячённого тела тепло.
Ухнет колун, и со скрипом развалится
Мёрзлый чурбан, отвалившись к дровам,
А с половинки хоть обухом станется,
По четвертинке – как раз пополам.
Это зима заставляет нас двигаться,
Вышел из дома – без дела не стой;
То-то поленница щерится, дыбится,
Так-то мороз согревает зимой.
Это в наследство нам севером дадено,
Что ничего просто так, без борьбы:
Газ провели, ишь поленьев навалено…
Плечи уставшие, дым из трубы.
* * *
Даже таджики ещё не прошли,
К бакам не выехал мусоросборник,
Вот и перрон показался вдали:
Касса, часы, измененья на вторник.

Как я любил эти будние дни –
С птичьей трёхлапкою и с ледобуром,
Промельки скорых, вокзалов огни,
Всех мужичков с нехорошим прищуром.

Как я из лунки любил выгребать
Льдинки украденной с кухни шумовкой,
Мать вспоминать, изрекать – твою мать,
Нежно юродствовать над трёхлитровкой.

Бдящий над прорубью, вечности страж,
Обогревающий рифмой окрестность,
Так и вмерзаю в российский пейзаж,
В эту суровую жуткую местность.

Так и запомнят до дрожи меня
Этих мостков задубевшие сваи,
Лес, исчезающий
в сумерках дня,
В ржавом закате кривые сараи.

* * *
В Богом забытом местечке,
Где-нибудь, увальнем жить,
Даром на маленькой речке
Мелкую рыбку ловить.

Утром – до слепости света,
Ночью – хоть выколи глаз.
Спать, бытовать себе где-то,
Истинно, не напоказ.

Землю лопатить безвестно,
Благословить свой удел.
(Что-то на кладбище тесно,
Что-то народ поредел.)

Бить надоевшую мошку,
Осенью горькую пить;
Плющится дождь – по окошку,
Капли тяжёлые – мжить.

Вот оно честное счастье:
Мжить – нацедить грамм на сто
И умереть в одночасье,
Чтоб не заметил никто.
* * *
Глушь, Глушицы, Клязьма,
тьма,
Крадётся туман в низинах,
Мышь скребётся в закрома,
Мужики плетут корзины.

Баба с прялкою сидит,
Плещут волны Ахерона,
В устье ширится Коцит,
В шаге замер лес у склона.

Ночь в провалах глаз слепа,
Словно два зрачка Гомера;
В небе лезвие серпа
Точит над жнивьём Цетера.

Всё как тысчи лет назад:
Клязьма, темень, глушь,
Глушицы…
Берег чудится впрогляд.
Крик бекаса, промельк птицы.

Давит первобытный страх
Всё сильнее год от года –
Видно, сгинуть мне в местах
Оных, раствориться в водах.

Спят Клеобис и Битон
В стойле. Кто про утро знает?
Клязьма плавно в Ахерон,
Как вино, перетекает.