По одной из самых распространённых версий матерные слова (а это, по сути, три существительных, обозначающих детородные органы, и их производные) в языческие времена использовали в качестве заговоров на зачатие и рождение здорового потомства, и в них не было ничего неприличного. Ненормативными они стали после принятия христианства и изгнания древнеславянских богов и связанных с ними ритуалов. В найденных недавно новгородских берестяных грамотах XI–XII веков эти слова употребляются уже в привычных нам значениях.
Первым из русских правителей выступил против использования матерной брани Иван Грозный в 1552 году. Через сто лет царь Алексей Михайлович издал указ о запрете сквернословия – чтобы «матерны и всякою непотребной лаею не бранилися», а Пётр I за богохульство (а «непотребные» выражения тоже считались тогда богохульством) грозил опалой. Впрочем, конкретных наказаний за непослушание эти указы не предусматривали. Только по Уложению 1845 года публичное употребление «противных благопристойности» слов стало караться штрафом от одного до ста рублей или краткосрочным арестом от одного до трёх дней.
С появлением в XIX веке официальной цензуры дорога обсценной лексике в печатные издания была закрыта. При советской власти мат в печатной продукции и публичных высказываниях также не допускался, а употребление таких слов в общественных местах трактовалось как мелкое хулиганство. В 90-е годы вместе со свободой пришла вседозволенность. Появились словари мата, он нёсся из репродукторов, проник в литературу, на театральные подмостки, в кино.
Тяжёлые времена, когда экспрессия вроде бы была оправданна, прошли. Приняты законы о запрете ненормативной лексики в литературе, СМИ, в театре и кино, на массовых мероприятиях и в интернете, но в быту «непотребный лай» по-прежнему процветает. И не только в ситуации сильного эмоционального напряжения, что в какой-то мере оправданно. Многие молодые люди на нём даже не бранятся, они на нём разговаривают.