Торжественная церемония по традиции прошла в Доме Пашкова, где собрались известные писатели и деятели культуры.
В этом году короткий список «Большой книги» оказался длинным: целых 15 произведений, среди которых – одна рукопись и несколько дебютных романов: «Валсарб» Хелены Побяржиной, «ОТМА. Спасение Романовых» Алексея Колмогорова, «Выше ноги от земли» Михаила Турбина. Думается, для этих авторов особенно много значила возможность подняться на сцену и разделить её с мэтрами – Евгением Водолазкиным, Юрием Буйдой, Захаром Прилепиным... Да, автор «Шолохова» тоже приехал в Дом Пашкова, что стало его первым появлением на публичном мероприятии после произошедшего в мае покушения.
К слову, именно книга Захара Прилепина – «Шолохов. Незаконный» – стала (с солидным отрывом) победителем читательского голосования. Второе место аудитория отдала роману «Комитет охраны мостов» Дмитрия Захарова, а третье – дилогии Эдуарда Веркина «Снарк снарк». С чествования победителей в этой номинации началась торжественная церемония. Награды вручили генеральный директор компании «ЛитРес» Сергей Анурьев и главный редактор «ЛГ» Максим Замшев.
Студенческое жюри ожидаемо отдало свои голоса роману Оксаны Васякиной «Роза» – эта книга получила награду в номинации «Выбор поколения», учреждённой в прошлом году. Вручали приз председатель Ассоциации союзов писателей и издателей России Сергей Шаргунов и председатель студенческого жюри Анна Сивак.
Премия «_Литблог», ставшая уже традиционной, вручалась в этом году в шестой раз. Её получила блогер и редактор Ася Шевченко за телеграм-канал «Заметки панк-редактора» из рук литературного критика Натальи Ломыкиной и директора РГБ Вадима Дуды.
Особенно трогательной оказалась номинация «За вклад в литературу». Её присудили Фонду социально-экономических и интеллектуальных программ, а по сути – посмертно Сергею Филатову, который был душой и движущей силой всех проектов фонда. Думается, в зале не было ни одного человека, не затронутого в той или иной степени деятельностью Филатова, незнакомого с ним. Зал почтил его память минутой молчания, а затем президент РКС Сергей Степашин и исследователь книжной культуры Михаил Сеславинский передали награду вдове Сергея Александровича – Галине Николаевне Филатовой.
Основную интригу, как обычно, сохраняли до конца: председатель счётной комиссии Ирина Барметова передала конверты с результатами подсчётов председателю Литературной академии Дмитрию Баку, отметив, что в этом году Большая Книга, получившая первое место, стала явным лидером голосования. Это роман Евгения Водолазкина «Чагин». Теперь Водолазкин – трижды лауреат «Большой книги». Второе место жюри присудило Юрию Буйде за его роман «Дар речи», а третье – Алексею Сальникову за «Оккульттрегер». Вручали награды в основных номинациях директор Департамента культуры, спорта, туризма и национальной политики Правительства РФ Денис Молчанов, специальный представитель президента по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой и советник президента по культуре Владимир Толстой, а также известные актёры – Ирина Апексимова, Валерий Баринов и Марина Брусникина, которые зачитывали отрывки из романов-победителей.
Как и всегда, итоги «Большой книги» вызвали реакцию самую противоречивую – от искренней радости до полного неприятия – среди присутствующих, в соцсетях, среди всего читающего сообщества. Ещё какое-то время литературный мир будет ломать копья в спорах («Надо было дать премию Прилепину!», «А почему не Авченко?!») – и это лишь ещё один показатель того, что премии, особенно такие крупные, по-прежнему являются в нашем сознании важным мерилом качества, кто бы что ни говорил.
Финалисты премии в ожидании решения жюри / Фото Максим Гончаров
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Дмитрий Бак, председатель Литературной академии:
–Главная особенность списка финалистов «Большой книги» - необычная по своей природе смена писательских поколений. Роль абсолютного ветерана-классика осталась за Евгением Водолазкиным, который обрёл подлинную известность всего-то десять с небольшим лет назад. Поймите, это не оценка прозы Водолазкина, который мне бесконечно близок душевно и литературно – это просто отклик на ситуацию. Да, есть ещё Юрий Буйда, прозвучавший в полный голос в конце девяностых – но он (может быть, к сожалению?!) никогда не был в минувшие четверть века на первых ролях. Речь, по-моему, идёт не о преемственности «отцов» и «детей», но о разрыве традиции (может быть, благотворном? – поставим и здесь вопросительный знак!).
Всё случается у нас пока что совсем не по Давиду Самойлову, вопреки его известным строкам: «Вот и всё. Смежили очи гении. /И когда померкли небеса, /Словно в опустевшем помещении, /Стали слышны наши голоса». Всё не так. И многие из «гениев» (слава богу!) не смежили очи, а просто смолкли, затворили уста. И «наши» (сиречь молодые голоса) пока не очень-то слышны, в них есть намерение, но не результат, замах, но не бросок. Дмитрий Захаров, Евгений Кремчуков – живые, вдумчивые, каждый на свой лад – умелые, и всё же... Не у них, а у нас у всех нет пока большой новой поэтики, нет соответствия цайтгайсту двадцатых.
Что - снова повторим лозунг «Литературных мечтаний», дебютной статьи Виссариона Белинского 1834 года: «У нас нет литературы»?? В какой-то степени – да, очень хочется выговорить заново эту стандартную формулу. Но формула, мой друг, суха, так ведь? Посему, по Булгакову, после сеанса черной магии необходимо разоблачение, то есть поиск причин обозначенной ситуации: «отцы» не ушли, но смолкли – «дети», явились, но не звучат. Думаю, дело вот в чём. Волны новых «больших» литературных эмоций, жанров, стилистик, поэтик в прошлом очень часто накатывали на сонный читательский брег вслед за глобальными потрясениями, порою – военными. Романтизм – на переломе от «великой революции» к наполеоновским войнам, модернизм – в воронке «великой войны» 1914-1918 годов. Лейтмотивом всегда было усложнение во всём (в жизни и в искусстве) – от быта и вооружений до литературных идей. Сейчас очередное глобальное «осложнение» старых болезней вошло в диссонанс с повсюду господствующим стремлением к технологическому упрощению. Жизнь призывает найти форму для ранее неизведанных вызовов и трагедий. Ориентированная на медиа логика публикации и продвижения прозы ведёт к тому, что на поверхности остается упрощенное, ожидаемое и сериальное. Кто сказал, что делить на ноль нельзя? Для возвращения живого дыхания прозы такое запрещенное математикой действие просто необходимо. Что нам остается? Ждём-с…