Игровых фильмов про то, как снимаются игровые фильмы, было довольно много, но фильма, который сделала одна супружеская пара и в котором другая пара делает кино про третью пару, до сих пор, кажется, не бывало. Теперь есть – «Джетлаг» Михаила и Лили (с ударением на второе «и») Идовых. Так называется расстыковка внутреннего времени человека с природным временем при перелёте через ряд часовых поясов, при которой, как говорится в картине со ссылкой на Салмана Рушди, души авиапассажиров отстают от тел.
Действие «Джетлага», в противоположность краткому действию сжатого в пространстве-времени и почти непрерывному «Паркету» Александра Миндадзе (см. «ЛГ» от 14.07.21), занимает полтора года и разбросано по миру, а камера будто мечется между Россией, Германией, Таиландом, Францией, Португалией и США (из-за ковида снятыми в Москве и Турции), не успевая ни во что углубиться.
В начале картины двое молодых людей, Никита и его подруга Женя, собираются провести время в Сиаме, но по дороге в аэропорт ссорятся и разлетаются: он – на юг, она – на запад, в Берлин, к влюблённой в неё русской подруге по имени Заза. Подруга знакомит Женю со знаменитым российским режиссёром Генрихом, который вместе со своей женой Мелиорой (по паспорту Ларисой) снимает, постоянно с ней ссорясь, фильм про Сирина, сиречь Набокова, намеревающегося изменить своей жене Вере. Женя вскоре спаривается с Генрихом, Никита – с замужней Чандрой (тоже русской, укрывшейся индийским именем), а снявшая у Никиты с Женей московскую квартиру начинающая актриса Марго – с Антоном, продюсером фильма о паре Набоковых. Читатель наверняка запутался в предыдущем предложении, но практически так же путается зритель в меняющемся со скачками камеры сочетании тел и не поспевающих за ними душ. Разобраться, конечно, можно, но возникает вопрос, стоит ли это делать, если персонажи избавлены авторами от прошлого и не наделены взамен хотя бы выразительными характерами.
Между тем феномен «новых новых русских», то есть слоя людей, свободно передвигающихся по стране или по миру и живущих кто спонтанными заработками, кто за счёт ренты, кто с помощью работы «на удалёнке», весьма любопытен, в том числе с кинематографической точки зрения, о чём свидетельствует хотя бы оскаровский успех «Земли кочевников». Тем более он представляет интерес для нашего кино ввиду закупоренности России в советские годы и периодически возникающего у властей стремления к самоизоляции, а также не изжитого до сих пор парапатриотического отношения к «гражданам мира» как к безродным космополитам. Но эта проблематика затрагивается в «Джетлаге» весьма поверхностно и лишь с одной, притом самой заезженной, стороны – зависимости русских от России, которая в фильме почему-то ограничена Москвой. «Как странно, что есть мир, где нет Москвы», – произносит один. «На самом деле только Москва и есть. Она тебя просто назад ещё не позвала», – отвечает другой. О каком зове речь, духовном, культурном или физическом, не уточняется (неясно даже, кто позовёт – Москва или не поспевшая за телом душа), и разговор повисает в воздухе, чтобы напомнить о себе несколько позже – когда авторы, желая обострить действие и обозначить политическую атмосферу, вводят искусственный, как бог из машины, криминальный мотив. Генриха посреди съёмок в Португалии берут под руки местные полицейские и выдают России, где его отправляют под суд по обвинению в контрабанде наркотиков. Вот тебе, бабушка, и зов Москвы, и её руки. Кто и зачем состряпал дело, на чём оно было построено и как рассыпалось – неведомо: сценаристка с режиссёром, вероятно, решили, что зрителей удовлетворит намёк на историю с Серебренниковым.
Из-за столь произвольного обращения с драматургическим материалом возникает впечатление, что создатели фильма не условились друг с другом о жанре своего произведения и об отношении к героям. Перед нами не сатира, не комедия, не трагедия и не драма, а так – «взгляд и нечто» без руля и ветрил, прыгающее от темы к теме, с места на место и от одной пары к другой. А происходит это, во-первых, потому, что «Джетлаг» автобиографичен: авторы рассказывают о близкой им жизни и завуалированно о себе, а чтобы посмотреть на себя издалека и с необходимым отчуждением, им не хватает рефлексии. Во-вторых, фильм выкроен из того, что снято для будущего одноимённого сериала, то есть является в сравнении с ним примерно тем же, чем для фильма является трейлер. И, стало быть, судить о ещё не вышедшем сериале можно с таким же успехом, с которым по трейлеру судят о фильме.
Виктор Матизен