В середине февраля стартовал III Всероссийский конкурс молодых композиторов «Партитура». Приём заявок продлится до 1 мая. Его главная цель – открыть новые имена, дать молодым талантливым композиторам возможность заявить о себе и быть услышанными. Сегодня наш собеседник в совместном проекте «ЛГ» и радио «Орфей» – композитор, аранжировщик, саунд-продюсер, заведующий отделением «Музыкальное звукооператорское мастерство» в МССМШ (колледже) им. Гнесиных и лауреат первого конкурса «Партитура» Андрей Зубец.
– Вы теперь не только композитор и педагог, но и писатель: только что вышла ваша первая книга – учебное пособие «Основы музыкальных технологий: компьютерная оркестровка и электронная музыка». Насколько я знаю, это первое в России издание, посвящённое актуальным вопросам компьютерной аранжировки. На кого оно прежде всего рассчитано? Будете ли вы рекомендовать его своим студентам?
– Эта книга рассчитана на музыкантов: тех, кто только начинает интересоваться музыкальными технологиями, и тех, кто уже сочиняет или аранжирует музыку на компьютере и хочет расширить свои знания. Я никогда не взялся бы за создание этой книги, если бы не мои студенты – они как раз и есть основная причина. Нужно было систематизировать курс аранжировки на звукооператорском отделении МССМШ им. Гнесиных и помочь абитуриентам. На тему аранжировки вообще крайне мало литературы, это неблагодарное дело – писать об этом книги, поскольку технологии эволюционируют очень быстро и к моменту издания книга уже может устареть.
– Вы упоминали, что в работе над книгой вы использовали нейросеть ChatGPT 4, которая помогла вам простым языком объяснить читателям сложные технические понятия. А как вы относитесь к использованию искусственного интеллекта при сочинении музыки?
– Действительно, ChatGPT уже достигла такого интеллектуального уровня, который позволял бы вести с ней содержательный диалог и работать над самыми разными прикладными задачами, в том числе исследовательскими и литературными. Однако важно понимать, что в таких сложных задачах, как написание книги, нейросети могут быть по-настоящему полезны только в качестве соавтора: они расширяют возможности и ускоряют процесс, но не заменяют человека. Как в своё время сказал Стив Джобс о компьютерах в целом: это «велосипед для мозга». Велосипед не заменяет ноги, но позволяет использовать усилия более эффективно.
Что касается использования нейросетей для создания музыки, то здесь всё пока находится в зачатке, прорывных проектов, как в случае с текстом, видео и изображениями, в музыке пока ещё не было. Вероятно, в какой-то момент нейросети научатся читать ноты и превращать их в звук, обретут понимание гармонического и мелодического языка, смогут даже писать вариации на заданную тему. Скорее всего, они быстро станут непревзойдёнными стилизаторами и эпигонами – смогут очень качественно имитировать стиль известного композитора или группы, а также объединять разные стилистические приёмы в одной композиции. Другое дело, насколько такая музыка будет осмысленной и оригинальной? Какой вообще может быть смысл в музыке, если за ней нет личности? Однако нейросети наверняка захватят значительную часть рынка музыки для рекламы, телевидения и, возможно, отдельных театральных постановок – там, где оригинальность нужна не всегда, а нужно быстро и точно решить конкретную задачу.
– По результатам исследования, проведённого агентствами по защите авторских прав Франции и Германии, более 70% ваших зарубежных коллег опасаются, что искусственный интеллект в скором времени не позволит им зарабатывать на жизнь. Как, на ваш взгляд, обстоят дела у нас?
– Я не думаю, что эти процессы будут происходить по-разному в отдельных странах – нейросети существуют в интернете, и для них нет границ.
Как я уже сказал, отдельные задачи наверняка будут решаться с помощью нейросетей – это гораздо быстрее и дешевле. Например, если режиссёру нужен небольшой музыкальный фрагмент в драматическом спектакле, он сможет сгенерировать десятки фрагментов за считаные минуты и выбрать наиболее подходящий. Композиторы, конечно, не могут соревноваться здесь в плане скорости, да и денег просят намного больше.
Но наилучшие результаты, я полагаю, будут всё же не при замене людей искусственным интеллектом, а при использовании его в качестве инструмента. Если композиторы смогут с помощью ИИ ускорить чисто технические процессы – такие как поиск нужного тембра или перевод фонограммы в партитуру и наоборот, – это сильно упростит нам жизнь.
– Андрей, вы лауреат Первого Всероссийского конкурса молодых композиторов «Партитура». Участие в конкурсе как-то повлияло на вашу творческую судьбу? На карьеру?
– Участие в этом конкурсе было очень важным опытом. Самое сложное, пожалуй, в карьере композитора – это естественная замкнутость процесса, ведь композиторы работают в своей собственной среде и могут вообще не выходить из дома, в отличие от исполнителей, которые всегда на виду. В этом плане конкурс помог обрести новые знакомства, которые затем привели к новым заказам, и это самый лучший результат, который может обеспечить композиторский конкурс.
– Сейчас идёт приём заявок на третий конкурс «Партитура». Планируете ли вы участвовать в нём в этом году?
– Я, весьма вероятно, поучаствую, но в новой для себя роли. Я порекомендовал своим студентам этот конкурс, и если кто-то из них примет участие – моей задачей будет подготовить их, так что составлять конкуренцию им в этом году я не планирую. Кроме того, мой график уже довольно плотный до конца года, а для конкурса требуется написать весомое симфоническое произведение – допустимый хронометраж увеличили до 40 минут, это не шутки.
– Насколько важны подобные конкурсы для композитора? Нужны ли они?
– Композиторские конкурсы – вещь гораздо более противоречивая, чем конкурсы исполнительские. Там есть возможность хотя бы относительно объективно сравнить двух музыкантов, которые играют примерно одинаковую программу на одинаковых инструментах. А как сравнивать композиторов? Не существует единых технических и художественных критериев, и два разных состава жюри могут дать премию диаметрально противоположным композиторам.
В этом плане концепция «Партитуры» выглядит очень логично – сделать много номинаций, оценивать их отдельно друг от друга и дать одинаковые премии каждому из победителей. Так больше всего шансов найти новую интересную музыку и дать много опыта работы с живым оркестром для композиторов.
Насколько эффективны будут такие конкурсы? Покажет время.
– Жюри конкурса особо отметило вашу работу – сюиту для виолончели, оркестра и электроники «Музыка к свету». Правильно ли я понимаю, что впервые в исполнении оркестра вы услышали свою музыку именно на конкурсе «Партитура»?
– Не совсем так. Я уже записывал это произведение с оркестром за несколько месяцев до конкурса. Однако это было первое публичное исполнение вживую.
– Не так давно вы записали мюзикл «Петя и Фолк. Тайна миров», который очень высоко оценили ваши коллеги-музыканты. Насколько важна для вас оценка профессионального сообщества? Кто ваш главный критик?
– Самый первый критик – точно так же, как и первый слушатель, – это сам композитор. И мне кажется, я почти всегда оказываюсь самым строгим критиком. Ещё есть друзья-музыканты, конечно, которые тоже в случае чего в карман за словом не полезут. Поэтому их похвала ценнее всего.
Сейчас вообще такое время, когда быть строгим к чужой музыке не модно. Принято либо хвалить, либо промолчать и пройти мимо. Видимо, сказалось тяжёлое наследие XX века, когда слово «критика» слишком часто означало «травля», причём травля по политическим мотивам, и жертвами такой «критики» становились самые талантливые, самые смелые авторы. Спустя какое-то время оказывалось, что именно за их идеями – будущее, а их критики сегодня выглядят не лучшим образом.
Поэтому теперь маятник качнулся в другую сторону – все предпочитают быть корректными и не задевать чужих чувств. Уже не встретишь таких баталий между композиторами, как в XIX веке, – и это, кстати, меня не радует, потому что для творческих людей абсолютно естественно не соглашаться друг с другом, и когда речь идёт о чём-то по-настоящему важном – сложно делать это, сохраняя хладнокровие. Дебаты и споры между композиторами – это куда интереснее, чем отстранённость и фрагментированность композиторского сообщества, которые мы наблюдаем сегодня. Может быть, кто-нибудь из медиасреды подхватит эту идею и столкнёт нас всех лбами – это было бы весело.