Его образы притягивают и не отпускают
«Это похоже на долгий поход в золотое безумие, в звёздный лес, / В старую детскую книгу про время, которого больше нет», – на мой взгляд, строчки, вполне отражающие творчество Александра Пелевина – поэта и писателя из Петербурга.
Сейчас, в 28 лет, Пелевин (тут просьба не путать и не связывать его с Виктором Пелевиным) – автор двух романов – «Здесь живу только я» и «Калинова яма», вышедших буквально один за другим. Кроме того, молодой человек написал ощутимое количество стихов, на мой взгляд, совершенно выбивающихся из общей массы потуг на тему любви, наших реалий, индивидуального мироощущения. Произведения Пелевина – это война; это то, что всем и всему вопреки. Борьба – один из наиболее развитых мотивов у поэта; борьба – людей, смыслов, времён и, что главное – человека с самим собой, рефлексия.
Надо заметить, что последний мотив в стихах молодого поэта бывает как ярко выражен («Кто я теперь, и зачем я теперь, куда мне,/Вот я смотрю и считаю, и раз-два-три,/Если не выдюжу, стану мертвее камня,/Вот оно всё, и во что превратило меня, смотри»), так и подан в виде намёка. Вкупе с темой одиночества, исключительности, включённости в историю (что также немаловажно в творчестве Александра Пелевина) рефлективная линия проходит сквозь всё стихотворение, которое я предлагаю прочитать.
Четверо
В тамбуре курят четверо. Первому двадцать пять на вид.
Он выпускает струйку дыма, кашляет и говорит:
«Убили меня в сорок первом, в битве под Киевом, у Днепра,
Видишь, в моей гимнастёрке осталась на память о том дыра.
Я похоронен в руинах дома, где мы засели тогда втроём.
Немец для верности кинул гранату в дверной проём».
Второй говорит: «У меня всё скучно. Я утонул в шестьдесят шестом.
Были в деревне, купались в речке на тихой заводи под мостом.
Я неудачно нырнул с ограды. Мне было двадцать три.
Господи, посмотри на меня. Господи, посмотри».
А третий смеётся: «Прекрасно помню. Мне было пятьдесят.
Я, как нормальный покойник, умер в постели пять лет назад.
В тот день на работе мне стало плохо. Я еле дошёл домой».
Четвёртый молчит и думает:
«Я живой».
Август 2011 г.
Читает Пелевин свои стихи быстро и эксцентрично, помогая себе руками, иногда – путешествуя из стороны в сторону. Поэт мимикой передаёт остроту своих строчек и не брезгует повышенными интонациями. Благодаря такой самоотдаче слушать его и наблюдать весьма интересно, – он не позволяет отвлечься ни на что другое, кроме себя. И один раз заинтересовавшись Александром Пелевиным и миром, который он создаёт, вы уже сами не захотите от него отвлекаться.
Ольга Духина
Наша родина – это когда нет дороги назад
Александр Пелевин
* * *
Территория смертного подвига в вечном огне,
Полигон испытания нас изнутри и вовне.
Здесь деревья поют, и земля вместе с ними поёт,
Заливая ликующий гимн в перекошенный рот.
Здесь деревья поют, голоса их вплетаются в рёв
Самолётов, летящих в туман занебесных краёв.
Это голос пилота вплетается текстом в гранит,
Это небо гудит, это небо над нами гудит.
Наше небо – из красных знамён и железных зеркал,
Наше небо – колючий хрусталь и звенящий металл.
В наше небо прикладами вбита стальная звезда,
Стерегущая вечный блокпост на пути в никуда.
Наши тени становятся красными, наши тела
Превращаются в звонко поющие колокола,
В бесконечное поле, в блестящую алую медь,
В треугольные письма родным и в приказ умереть.
Наша родина – чёрные танки на белом снегу.
Наша родина – пуля, несущая гибель врагу.
Наша родина – это когда нет дороги назад.
Наша родина – это увидеть свой собственный ад.
Не дыши, посмотри – это наша с тобой пустота.
Это белый погост, на котором не видно креста.
Это всё, что однажды приходится выпить до дна.
Это наша любовь и надежда – и наша весна.
Февраль 2017 г.
* * *
Из города в город по следу из белых звёзд,
В ночи проезжая железнодорожный мост,
В надежде увидеть забытый с большим трудом
Тот самый, из детства, большой и красивый дом,
Ты смотришь, в уме выбирая одно из двух,
На снег за окном, или нет, тополиный пух,
На пар изо рта, или нет, сигаретный дым,
На пятна разбитых костяшек, и чёрт бы с ним,
Смотри на дорогу. Дорога излечит нас
От мыслей о смерти, от всех любопытных глаз.
В чернеющем воздухе нет ничего теплей
Плывущей в стекле акварели ночных огней.
На север, на запад, на юг, на восток, туда,
Где скоро от нас не останется и следа,
Где в пляске неоновых пятен бульварный джаз
Сыграет весёлую песню о новых нас.
Не раз и не два горизонт обойдя кругом,
Мы снова увидим большой и красивый дом,
Тот самый, куда неизбежно приводит след,
Где все переходят дорогу на белый свет.
Июль 2015 г.
* * *
Ты говоришь – «найди меня», я говорю – «найду».
Чайки над чёрным озером кружатся и кричат.
Боже, в каком это месяце было, в каком году
Мы ощутили кожей сияющий звездопад.
В сказочном танце тебя закружили, тебя унесли вперёд
Новые люди, чужие страны, разные языки.
Я обещал и уже не забуду, и я повторяю вот:
Не забывать, не кончиться, не отпускать руки.
Я говорю – «найду тебя», ты говоришь – «найди».
Время твоё измерено стуком колёс в ночи.
В городе стало ветрено, с ветром идут дожди,
Вечер, пустая комната, холод, карман, ключи.
Ты умолкаешь, прячешься, плаваешь под водой,
Звуки почти неслышимы, сны по утрам длинней.
Всё это было и будет, и это опять с тобой:
Поезд, ночная станция, свет городских огней,
Ты говоришь: «Всё кончилось», я говорю: «Привет»,
Чтобы за окнами вспыхнули жёлтые огоньки,
Чтобы на белом песке оставался за следом след,
Чтобы теперь ни за что на свете
Не отпустить руки.
Сентябрь 2016 г.
* * *
Тот, который видит тебя всегда,
Стоит за спиной, заглядывая вперёд.
Он знает тебя, он опять отвечает «да»,
Ты звал его, ты обращался к нему, и вот.
Тот, который видит тебя всегда –
Из окон, из стен, из зеркал и с высоких крыш,
Когда ты бежишь, не оставив в снегу следа,
И если ты спишь, особенно если спишь,
Проснёшься в ночи (всегда), постоишь (всегда)
На кухне (всегда), сигарету зажав в зубах,
Соседи уснули, из крана течёт вода,
И всё начинается, и исчезает страх.
Никто от него не сбежит, не проскочит мышь,
Он знает, который видит тебя всегда,
Как ты, выбегая в поле, кричишь, кричишь
На мимо идущие серые поезда,
Когда ты орёшь, сатанеешь, плюёшь и рвёшь,
(Тебе захотелось быть зверем, и вот ты зверь),
Он знает всё это, он так на тебя похож,
Давай, говорит, мол, надейся, терпи и верь.
Придут понедельник и вторник, придёт среда,
Ты станешь таким же, как раньше (а может, нет),
И тот, который глядит на тебя всегда,
Прошепчет: «Сейчас ты увидишь меня. Привет».
Октябрь 2016 г.
Предел
Чёрный, синий и красный цвет,Камуфляж, автомат, блокпост.
Никакого предела – нет.
Есть сияние белых звёзд,
Леденящая круговерть,
Полыхнувший огнём зенит,
Где тебе улыбнётся смерть
И по-русски заговорит,
И расскажет про вечный май,
Про сияние жарких дней,
И прикажет: гори, сгорай,
И ещё, и ещё сильней!
На плече заплелись в узор
Чёрный, синий и красный цвет.
Смерть глядит на тебя в упор.
Никакого предела – нет.
Сделай шаг и рвани кольцо,
Режь осколками чернозём!
Смерть увидит твоё лицо,
Перепачканное углём,
Ты увидишь в снегу поля,
Ты увидишь огонь зари.
Пусть дрожит под тобой земля
От того, кто живёт внутри.
Он силён, он могуч и смел,
И ему – миллионы лет.
Сплюнь налево. Порви предел.
Никакого предела – нет.
И когда сумасшедший зной
Выжжет страх из открытых глаз,
Вспыхни заревом над страной
И люби, как в последний раз.
В леденящую круговерть
Бей наотмашь, стреляй, смотри,
Как дрожит и трясётся смерть
От того, кто живёт внутри.
Июнь 2016 г.