Роман Эдуарда Диа Диникина «Серебро», вышедший в 2022 году в издательстве «Чтиво», является, вероятно, самой неожиданной книгой, посвящённой Серебряному веку.
Впрочем, разве только ему?
Да, в книге есть Велимир Хлебников, Сергей Есенин, Валерий Брюсов, Александр Блок, Давид Бурлюк, Андрей Белый и даже Александр Тиняков – представители того самого Серебряного века, что стал для всех любителей изящной словесности неким непререкаемым каноном.
Но роман не совсем о них. Поэты – лишь фон. Серебряная цата. Серебряный оклад иконы под названием «Время». В переводе с древнегреческого «икона» – это образ, или изображение. Несомненно, Диникину удалось «схватить» то время – с тринадцатого по двадцатые годы прошлого века. Да, действие романа охватывает и шестидесятые годы, и одна тысяча девятьсот восемьдесят третий, но главное – это период конца «Бэль Эпок» и последующих революционных событий.
Надо сказать, что у Диникина чрезвычайно хорошо получается даже не описание, а воссоздание атмосферы переломного времени.
В его предыдущем романе «Московский психопат» речь шла о девяностых годах двадцатого века, которые плавно, и лишь иногда бурно, перетекают в нулевые двадцать первого.
Но роман «Серебро» – другой, тут нет перетекания. Здесь – «взрывы», которые опасны для неподготовленного сознания.
На мой взгляд, главным героем романа является Владимир Шорох. Но кто он? Каперанг? Разведчик? Авантюрист? Ответа на это нет. Вернее – каждый сам может выбрать ответ. Капитан первого ранга не может быть разведчиком в Мексике. Или может? Аванюрист не может быть каперангом. Или может? Разведчик может быть и каперангом, и аванюристом. Или не может? Впрочем, как сказано в романе: «… у каждого свой шорох за спиной».
Мы встречаемся с Шорохом в самом начале, во второй главе, которая называется «Вена». Он появляется на вечере в ресторане с одноимённым названием. Ресторан «Вена» в годы, предшествующие началу Первой мировой войны, был центром притяжения столичной богемы. Здесь «тусовались», как выразились бы представители ленинградской богемы 1983 года, совершенно разные по своим устремлениям люди. Шаляпин, Куприн etc. – обласканные вниманием публики и крупных ассигнаций, а также молодые таланты, такие, как Хлебников и тот же Тиняков, которые, если и были обласканы, то только напоминанием о том, что они есть у Шаляпина и Куприна.
Шорох – как бы над схваткой, всё происходящее мы видим его глазами. Шорох обладает поэтическим талантом, который он тут же демонстрирует, экспромтом сочинив стихотворение «Домино». Тем не менее, он с долей лёгкой иронии, если не скепсиса, относится к окружающим деятелям искусств и не стремится вступить в их ряды. И, в общем, понятно, почему. У него есть дела важнее. Шорох является, как мы узнаём в этой главе, спецагентом, только что вернувшимся из Мексики, где он выполнял особое поручение царского правительства, в контексте которого успел даже поучаствовать в гражданской войне. Здесь автор, кажется, намекает на грядущие события, которые произойдут в скором времени в России, но, разумеется, никто из присутствующих на этом памятном вечере в «Вене», несмотря на свою бурную фантазию, не мог представить, что история примет такой трагический оборот. Более того, сам Шорох не предполагал, что странное мистическое событие, которое изменит всю его жизнь, произойдёт именно этим вечером. Но пока этого не случилось, он с большим интересом общается с богемной публикой, слышит диалог Хлебникова и Бурлюка, обсуждающих перспективу сбросить Пушкина с пьедестала Литературы, и рассказывает, что значит слово «гринго», которым мексиканцы называют своих северных соседей. Далее происходит забавный диалог Шороха с захмелевшим поэтом Тиняковым по «принципиальному» парадно-подъездному вопросу. Разумеется, никто из коренных москвичей или петербуржцев того времени не делал акцента на лингвистических различиях двух столиц. Скорее, это дано автором как представление наших современников.
В следующий раз мы встречаем Шороха в эпицентре гражданского столкновения на окраине Омска, где он скрывается вместе со своим другом чехом по фамилии Влк. Главное, что объединяет этих людей – то, что уже и не совсем люди. Волею обстоятельств они обладают способностями, которые лучше назвать нечеловеческими. И если Шорох получил их, во многом, «благодаря» певцу – иноагенту Борису Гребенщикову (признан иногентом в РФ), то Влк – старый моравский оборотень по рождению.
Именно в этот момент реальность окончательно приобретает фантасмагорический характер. Кажется, что сам Шорох до конца не верит в наступившие грандиозные перемены и ещё цепляется за прошлое, предстающее в образе его возлюбленной, но всё это бессмысленно, и ход роковых событий уже не остановить.
В 1918 году поезда с чехословацкими легионерами направлялись в сторону Владивостока, чтобы потом, в соответствии с договорённостями ещё с правительством Керенского, воевать на Западном фронте на стороне Антанты. Чехословаки, массово сдававшиеся в плен русской армии, хотели воевать против немцев и австрийцев. Венгры, у которых не заживала рана из-за событий 1848 года, были рады свержению российской монархии. И традиционно – настроены против чехов и словаков. Они, в соответствии с договорённостями немцев с большевиками, направлялись на запад, чтобы, принять участие в войне против Антанты.
Четырнадцатого мая в Челябинске между вагонами, стоящими на станции, происходит перепалка между чехословаками и венграми. Когда поезд с венграми, а также австрийцами, отправлялся, солдат Иоганн Малик с ругательствами выкинул из последнего вагона кусок железа. Потом выяснилось, что это была кочерга, которой размешивали уголь в печи. Кочерга попала в голову Франтишека Духачека, легионера из нестроевой роты шестого полка.
«И всё заверте», как написал бы Аркадий Аверченко, пусть не очевидец, но современник данных событий.
Взбешённые такой подлостью чехословаки, остановили эшелон, отцепили вагоны с военнопленными и высадили из последних трёх вагонов восемьдесят человек. После чего избили десятерых, заставив их назвать провинившегося венгра. Выданный своими соотечественниками Малик был тут же заколот штыками.
За это большевистские власти Челябинска арестовали более двадцати чехословаков. Но буквально через день чехословацкие солдаты под командованием русского подполковника Войцеховского освободили своих товарищей, захватили арсенал и, практически взяли под контроль весь город. Легионеров поддержало население и русские офицеры. Это послужило триггером для начавшегося восстания от Поволжья до Дальнего Востока. К восьмому июня, на пространстве от Самары до Иркутска, советская власть пала буквально за пару дней и вместо неё образовался ряд русских правительств, начавших борьбу против большевиков.
Эти события стали искрой, приведшей к пламени Гражданской войны.
Чуть позже чехословацкий корпус, а это шестьдесят тысяч человек, начал участвовать в ней на стороне Комитета членов Учредительного Собрания. Потом – Колчака. О чём, опосредовано, написано в главе «Шорох». «Красные» смогли взять Челябинск только в 1919 году, как раз тогда Владимир Шорох покинул Россию, не пообещав вернуться. А чехословаки уехали домой с колчаковским золотом, как уверяют некоторые источники. И как они же утверждают, почти сразу благодаря этому золоту или той части, что Чехословакии позволили оставить, в стране начался промышленный рост. Оживление экономики началось уже в двадцатом году, а в двадцать восьмом страна вышла на первое место в мире по экспорту обуви, и на одно из первых по экспорту сахара и тканей. Но это всего лишь одно из событий на планете Земля, на которые повлияла Гражданская война в России.
Вот так кочерга, прилетевшая в голову легионера, внесла свой вклад в ход мировой истории.
Впрочем, дело не в конкретном предмете, и даже не в том, что агрессия порождает агрессию. А об ответственности за совершенный поступок.
Бросок кочерги Иоганна Малика на челябинском вокзале; укус экспрессивного поэта в туалете ресторана «Вена»; строки Валерия Брюсова «И Господа и Дьявола хочу прославить я»; выступление Милюкова первого ноября шестнадцатого года в государственной думе; связь Романа Малевского с наркоторговцами, которая привела его к сотрудничеству с иностранной диверсионной группой – всё это звенья одной цепи.
В связи с этим неслучайным представляется воспоминания Шороха о встрече в Мексике с писателем Амброзом Бирсом. А также их диалог о тёмной стороне человеческой природы и ответственности творцов, вольно или невольно влияющих на наше сознание.
Стоит сказать, что автор тонко чувствует нюансы времени. И порой очень эффектно вводит их в ткань повествования. И именно тогда, когда этого совсем не ожидаешь. Как, например, телефонное соединение между восемьдесят третьим и тринадцатым годами двадцатого столетия через номер 2-12-85-06. Конечно, многим из поколения, большинство из которых не понимает значение слова «шазамить», знакомы строки этой песни:
Если бы я знал, что такое электричество,
Я сделал бы шаг, я вышел бы на улицу,
Зашёл бы в телефон, набрал бы твой номер
И услышал бы твой голос, голос, голос…
Сейчас, в 2023 мы уже не заходим в телефон, по крайней мере, мы не заходим в телефон «всем телом», а вот в 1913-м люди это уже могли сделать. И вот эти «уже» кардинально отличаются. Сейчас нам уже не надо заходить в телефонную будку, тем более где-то на улице, а в тринадцатом люди уже могли это сделать. Но! Мы делаем фотографии с помощью телефона, что было невероятно представить как в восемьдесят третьем, так и в тринадцатом. «Ленинский комсомол, ТДК, Денон, самиздат» – все эти слова звучат не очень понятно даже для тридцатилетних. А тем, кому покажется бессмыслицей слова «Экономика должна быть экономной», не покажется бессмыслицей фраза «пятнадцатый год, пятнадцатый год, пятнадцатый год – это важно».
Динамика повествования в романе «Серебро» закручивает мощные философские и сюжетные водовороты, разобраться с которыми читателю крайне интересно, хотя само погружение не безопасно.
Но прошедший эту интеллектуальную проверку будет вознаграждён драгоценной возможностью взглянуть на мир по-иному.
Надежда Крон