Олег Трушин. Фёдор Абрамов: Раненое сердце.
– М.: Молодая гвардия, 2021. – 447[1] с.: ил.
В серии «Жизнь замечательных людей» вышла книга члена Союза писателей России Олега Трушина «Фёдор Абрамов: Раненое сердце».
Величина художественного таланта Фёдора Абрамова – отражение его веры, увлечённости писателя судьбой своих односельчан, жителей северной деревни Веркола, судьбой советской деревни со всеми её проблемами, со всем драматизмом жизни в разных сельских уголках России, да, впрочем, и всего советского пространства. Знаменитая тетралогия «Братья и сёстры», другие произведения писателя, не так и долго проработавшего в художественной литературе, смогли продолжить извечный труд настоящей русской литературы – труд нравственного, гражданского воспитания читателя. Фёдор Абрамов сумел выговориться, найти слова, сложить их в послание в вечность… Всё это талантливо и убедительно смог передать читателям автор повествования «Фёдор Абрамов: Раненое сердце» российский писатель, историк Олег Трушин.
«В Фёдоре Абрамове всё сложно, – пишет он. – И личность, и время, в которое он жил. Даже в когорте писателей-деревенщиков его фигура стоит особняком – в своём творчестве он ни разу не отступил от выбранного им направления в прозе – писать о жизни деревни, писать честно и искренне, так, как до него этого не делал никто. Оттого и неудивительно, что его «Братья и сёстры» и поныне являются одним из главных произведений послевоенной прозы, даже несмотря на то, что его имя на обширном литературном просторе уже несколько подзабыто.
Его боялись и благословляли. С ним искали дружбы и ненавидели. Он чаще был белой вороной в стае своих соплеменников, отвергая в общественной жизни то, за что душа рвалась на части, уходя в глубокое пике. И это было страшно.
Его взрывная натура, суровость отпугивали многих, но, когда его не стало, нашлась масса тех, кто очень хотел причислить себя к его друзьям. Он мог сказать что-то обидное в адрес своего оппонента, но потом, по воспоминаниям вологодской поэтессы Ольги Фокиной, долго мучился от этого, болел душой и в конечном итоге каялся. Он до конца своих дней не прекращал будить в себе человека и этого требовал от других. Он олицетворял собой огромный духовный мир, был феерией эмоций, страстей, в нём бурлила огромнейшая энергия творчества.
Он был горячим во всём – в писательском труде, в работе, в общении с людьми, в любви и дружбе. Ему ничто человеческое было не чуждо. Он не страдал снобизмом, но и не был открытым каждому встречному-поперечному…»
Жанр биографического повестования предполагает хронологическую последовательность. Этому, разумеется, следует и автор книги о Фёдоре Абрамове. Четырнадцать частей-глав вмещают всю жизнь великого писателя, от 1920 до 1983 года. Судьбоносными представляются периоды, в значительной степени сформировавшие личность автора тетралогии «Братья и сёстры»: Великая Отечественная война, служба писателя в Смерше, учёба в Ленинградском университете, в университетской аспирантуре, знакомство и первые годы жизни с Людмилой Крутиковой… В 1941 году Фёдор Абрамов с небольшим интервалом получает два тяжёлых ранения… Особенно сложным было второе. Автор книги приводит воспоминания филолога Валентины Гаповой, которая сама училась в Ленинградском университете, на курс младше Абрамова. «…Переживая блокаду, окончила курсы медицинских сестёр, – пишет О. Трушин. – Эти воспоминания, названные «Одна зима», позволяют прочувствовать силу духа солдата Фёдора Абрамова, сумевшего, именно сумевшего, выжить. Именно Гапова разыскала те самые «хроники» – госпитальные учётные карточки бойца Фёдора Абрамова, ныне хранящиеся в архиве военно-медицинских документов Министерства обороны, которые и позволили с достоверной точностью определить хронологию его ранений, даты нахождения в госпиталях до отправки на Большую землю.
«Я сначала его услышала, а потом увидела… – напишет Гапова. – Поздний декабрьский вечер. Госпиталь погружён во мрак и тишину… Раненые ещё не спят… На дежурном посту мигающий огонёк коптилки бросает тени… И вдруг по всему этажу гулко разносится отчаянный крик. Пронизывающие вопли человека, попавшего в беду: Ужин! Ужин! Дайте есть! Есть! Есть!
…Зато отчётливо, совсем наяву, – на узкой железной койке худой юноша с непокорной густой шевелюрой, смуглым заострившимся лицом и тёмными, лихорадочно блестевшими глазами. Укрытый байковым одеялом до пояса, с распахнутым воротом нательной рубашки, приподнявшись на локте, он умолял, просил, кричал вместе с другим новичком дать поесть. Мне нечего было дать, у меня ничего не было…»
В госпитале Абрамову едва не отняли ногу. Сохранилось и свидетельство о том, как писатель покидал Ленинград. «…в холодном вестибюле он стоит на костылях, в шинели, опираясь на одну ногу, левая полусогнута, висит закутанная, лицо почти угрюмое от напряжения… Повиснув на костылях, развёл в обе стороны свои небольшие ладони: «У меня голые руки, Валя, я еду без варежек». Несу шерстяные, малинового цвета варежки… Надел… На левой варежке во всю ладонь дыра! В уголках его сжатых губ – горечь и скорбь… Откуда только у него брались силы стоять на одной ноге с тяжёлой, незажившей раной под северным сквозняком?..»
Осенью 1948 года Фёдор Абрамов встречается с Людмилой Крутиковой, которая впоследствии станет его женой. Из её книги «В поисках истины: Воспоминания и размышления о прожитой жизни»: «Мы вместе посещали общие лекции и семинары, обсуждали услышанное и прочитанное, гуляли по городу. Он часто бывал у меня в общежитии на 7-й линии Васильевского острова. Я даже угощала его обедом и ужином… Постепенно наши дружеские отношения переросли в более глубокие чувства, и мы решили связать наши судьбы». Но первые годы знакомства, жизни с Крутиковой – это годы испытаний, осмысления того, как совмещаются личная жизнь и общественные устремления, как сочетаются творчество и семья. За плечами у вчерашнего защитника родины, у коммуниста Фёдора Абрамова – фронт, служба в Смерше. А у Людмилы Крутиковой – драматическая жизнь на оккупированной территории. Чтобы защитить кандидатскую диссертацию, она уезжает в Минск, преподаёт в Белорусском государственном университете… Они переписываются, звонят друг другу, ездят на встречи друг к другу. И то приближаются, то отдаляются… Но Господь Бог дал им шанс всё-таки быть вместе. Олег Турчин подробно описывает характер отношений писателя и любящей его женщины особенно в этот период. Даже представляется, что из этой исключительно важной части повествования может вырасти отдельная книга: о любви, верности, сомнениях, внутренних переживаниях двух ярких личностей.
Она пережила мужа на многие десятилетия, уйдя из жизни в 2017-м. Подготовила шеститомное собрание сочинений писателя, содействовала выходу десятков его книг, публикации открытых, смелых дневников Фёдора Абрамова. Судьбы таких жён, как Людмила Крутикова, в знак своего служения сами по себе достойны отдельного изложения в серии «Жизнь замечательных людей».
Что ещё примечательно в книге О. Трушина о Фёдоре Абрамове? Автор биографии писателя рельефно, очень ярко показывает стержневую основу гражданского и художественного характера своего героя. После прочтения жэзээловской книги тянет прочитать или перечитать написанное Фёдором Абрамовым. И я лично, к примеру, снимаю с полки томик его «разностей» – «Чем живём-кормимся?». Книгу, в которую вошли очерки, статьи, воспоминания, литературные портреты, заметки разного характера, размышления, беседы, интервью, выступления. Купил её когда-то в далёком от Минска Ашхабаде. Даже помню книжный магазин, на полке которого она была замечена. Так и вожу за собой этот том, вместивший в себя непроходящую боль настоящего художника слова, каждая страница открытий которого – взгляд внутрь нас самих. С такой же абрамовской строгостью написана и книга Олега Трушина о великом представителе русской литературы.
«ЛГ»-досье
Валентина Игнатьевна Гапова (1923–2003) – литературовед, исследователь белорусско-польских и белорусско-русских литературных связей. Родилась в Беларуси, на Витебщине. В 1946 году окончила Лениградский университет. Училась в аспирантуре на кафедре славянских литератур. В 1953 году защитила кандидатскую диссертацию. С 1949 года преподавала польскую литературу в Ленинградском университете. А в 1955–1957 гг. – русскую литературу в Минском педагогическом институте. В 1959–1986 гг. работала в Институте литературы имени Янки Купалы Академии наук БССР. Валентина Гапова – автор монографий «Элиза Ожешко» (Минск, 1969), «Белорусско-русское поэтическое взаимодействие» (Минск, 1979).