То, о чём так много говорили в газетах, на радио и телевидении, чем так долго и упорно пугали общественность, в основном стариков (бабушек и дедушек), женщин (мам) и детей (выпускников), наконец произошло: ЕГЭ прошёл и, судя по всему, состоялся.
Самые большие нарекания, как известно, вызывал экзамен по литературе: считалось, что этот предмет невозможно вместить в прокрустово ложе, или, выражаясь современно, в формат ЕГЭ. Поэтому именно о литературе пойдёт речь. Тем более что здесь у меня оказалось аж три наблюдателя: С.А. Зинин, председатель федеральной предметной комиссии по литературе ФИПИ; А.Г. Гутов, заслуженный учитель России; и я сама, мама выпускника 2009 года и по совместительству учитель литературы.
Итак, по порядку. На мой вопрос: как он оценивает прошедший по всей стране 1 июня ЕГЭ по литературе – Сергей Зинин ответил, что в целом положительно. Конкретно: не сдавших экзамен (то есть получивших по нему количество баллов ниже установленного уровня – 30) оказалось 6,5%, что гораздо меньше, чем в прошлом году, набравших же 100 баллов – 234 человека. Может, 234 на 48 тысяч сдававших – это и немного, но ведь и литература – предмет не из простых, да и, как говорил Булат Окуджава, хорошего много не бывает.
Цифра 6,5%, по мнению С. Зинина, свидетельствует о том, что в этом году литературу сдавали сознательно, то есть в основном те, кого принято называть гуманитариями, а не те, кто просто ничего не понимает в физике и химии и на литературе решил «проскочить». Сергей Зинин отметил также, что если в прошлом году большинство сдававших даже не коснулось части С (напоминаю, в особенности для тех, кто оплакивает традиционный экзамен в форме сочинения, что часть С – это и есть сочинение на одну из трёх предложенных тем, что понятно: если ты сдаёшь литературу только потому, что всё остальное знаешь ещё хуже, тебе не до сочинения: отличить бы ямб от хорея, а эпитет от метафоры), то в этом число писавших часть С приятно поразило.
Что касается качества текстов. Упомянутый мной Александр Гутов в числе лучших педагогов Москвы как раз и был задействован в комиссии по проверке этих самых текстов. Для людей, далёких от школы в целом и ЕГЭ в частности, уточню: та часть работы, где на вопрос нужно дать однозначный ответ (например: «Какой троп использован автором в строке «Сердце молотом стучало в его груди»? – «Метафора»), проверялась компьютером, вопросы же, требовавшие развёрнутого (5–10 предложений) ответа, и сочинения – высококвалифицированными педагогами. Когда я поинтересовалась, как выпускники справились с частью С, Александр Гутов сказал, что, хотя, конечно, встречались и ответы из области «ткнул пальцем в небо», довольно большое число сочинений было написано на достойном уровне, а несколько, с удовольствием добавил А. Гутов, было просто блестящих.
Что ж, «блестящего» много не бывает. Что касается лично моего впечатления от экзаменов, то, прибегая к советской фразеологии, мне они принесли чувство глубокого удовлетворения (если бы ещё с самого начала учебного года были чётко определены правила игры, было бы совсем хорошо). Читатель скажет: «Мать – душа кривая». Может, народная мудрость и права, поэтому своё мнение я и помещаю последним, напоминая, однако, что я не только мать, но и учитель литературы, правда, не в той школе, где учился мой сын.
В чём, на мой взгляд, главное преимущество ЕГЭ перед традиционным школьным экзаменом? В объективности. Работу проверяют бесстрастный компьютер и комиссия, не имеющая представления о том, чьи тексты (в случае русского языка и литературы) перед ней, так как в бланке ответа значится не фамилия ученика, а серия и номер его паспорта.
Школьный учитель в большинстве своём – так уж он устроен! – никогда не поставит на экзамене троечнику четвёрку, не говоря уж о пятёрке. Ему, учителю, обидно: как же так, у него Петя (Вася, Гриша) учился кое-как, а на экзамене – очевидно, кем-то подготовленный и мобилизовавшийся – выдаёт высокий результат. В этом смысле у моего сына, который учился, как большинство мальчишек на свете, на тройки, изредка перемежаемые четвёрками, не было никакого шанса получить те баллы, которые он получил на ЕГЭ (к примеру, литературу он написал лучше своих одноклассниц-отличниц, набрав, в частности, за сочинение 14 из 15 возможных баллов). Конечно, я с ним занималась в течение всего года. К тому же у парня появилась мотивация: ведь ЕГЭ – это не школьная рутина, которую так не любят мужчины, а прямой мост в будущее (в нашем случае – театральный институт). Это, согласитесь, стимул.
Что же касается разговоров о том, что для детей сдавать экзамен в чужой школе, чужим учителям – стресс, что они путаются, в какой клеточке что писать, – всё это ерунда. Точнее, перенесение наших собственных взрослых страхов на детей, которые – пора бы уж нам это понять! – совсем другие. И в другую школу им идти не страшно, а, как они выражаются, прикольно, и учителя чужие не пугают (их вообще мало что пугает!). А что до клеточек, то это нам заполнять их трудно: в нашей школе, когда учительница показывала на доске, как это нужно делать, и ошиблась, дети тут же ей подсказали.
Были на ЕГЭ и, как говорят те же дети, проколы. Чего стоит хотя бы сюжет об учителях и родственниках, сдававших экзамен за своих чад. Но, простите, подтасовки бывают и в куда более ответственных ситуациях, например, на выборах. Будем помнить, что ЕГЭ – во всяком случае, в этом году – это опыт. А любой опыт допускает погрешность приближения.
Очень надеюсь, что, когда в будущем году ЕГЭ будут сдавать мои ученики, она станет меньше.
Конечно, опыт – сын ошибок трудных. Опыта проверки знаний через ЕГЭ мы набираемся уже 8 лет, а погрешности приближения по-прежнему велики. Даже бесспорный, казалось бы, плюс единого экзамена – независимая проверка знаний – и тот теперь под вопросом. Результаты более четверти стобалльных работ Рособрнадзор не подтвердил.
В ряде субъектов Федерации число сдавших обязательные экзамены по русскому языку и математике превысило количество выпускников на 10–20%. Это миновавшие ЕГЭ в прошлые годы или погрешности статистики? Со статистикой вообще беда. Из-за того, что дети могли подавать заявления хоть в десяток вузов и хоть на сто специальностей, их сто раз и посчитали. И высчитали, что число инвалидов увеличилось у нас в несколько раз. А когда собрали оригиналы документов, поняли, что с выводами, мягко говоря, поторопились.
Ничего не говорит статистика и о качестве обучения. Благодаря ЕГЭ, похвастал в одном из интервью министр образования и науки Андрей Фурсенко, мы «получили полную картину того, что происходит». И тут же опечалился: «Уровень образования сегодня, к сожалению, очень низкий».
Спасибо ЕГЭ. Открыл он нам наконец Америку. Да о том, что этот уровень «ниже плинтуса», все твердят уже много лет. Как поднимать сей уровень, вот в чём вопрос.
Кстати, судя по статистике, у нас, напротив, дела определённо идут в гору. По математике, например, в прошлом году двойки получили 23,5% выпускников, а в этом – только 6,7%.
Неоднозначность результатов единого госэкзамена озадачила и президента, и он распорядился создать специальную правительственную комиссию. Совет Федерации тоже пытается разобраться в хитрой статистике и обещает представить итоги своего расследования уже в сентябре.
Что ж, поживём – увидим. Пока понять, яд ЕГЭ или лекарство, весьма затруднительно.
Код для вставки в блог или livejournal.com:
 ЕГЭ состоялся?То, о чём так много говорили в газетах, на радио и телевидении, чем так долго и упорно пугали общественность, в основном стариков (бабушек и дедушек), женщин (мам) и детей (выпускников), наконец произошло: ЕГЭ прошёл и, судя по всему, состоялся. |
| КОД ССЫЛКИ: |