Под впечатлением от прочитанного
Столетие сразу двух русских революций для издателей – хлебный сезон. Юбилейных новинок – немерено. Лучшее из лучшего приходится даже помечать специальными наклейками, чтобы далёкие от современных литературных тенденций граждане не блуждали в потёмках, а сразу несли в кассу избранное. И не кем-нибудь избранное, а жюри престижнейших литературных конкурсов.
В общем, под обложкой с огромной пометкой «финалист премии» я ожидала что-то не менее сильное, чем «Хождение по мукам» или «Тихий Дон». Но внутри оказалось вот это:
«Нормы, которыми регулировалась жизнь якутских родов, были ему неизвестны, хотя при его утопических идеалах он нашёл бы немало привлекательного в том, например, что удачливый охотник обязан разделить добычу со всеми родственниками, так же должен поступить хозяин с мясом забитого быка, лошади или оленя».
Нет, это не реферат в третьеразрядном вузе. И не наспех написанная монография, которую не успели вычитать. Это предлагается нам в качестве большой литературы: Леонид Юзефович, «Зимняя дорога». На четырёхстах страницах таким же суконным языком справочника рассказывается про генерала Пепеляева и анархиста Стродта. Зачем? Ну, хотя бы вот за этим:
«Казалось, подтверждаются мысли Потанина о разнице между сибирским мужиком и его собратом из центральных губерний. На вопрос, почему в России крестьянин не восстал, а в Сибири восстал, ответ был готов: потому, что… он свободен, меньше заражён суевериями…»
Ну и, конечно, во всей красе: бело-зелёное знамя Сибири, сибирские погоны, Сибирская автономия – ради которой стоит договариваться хоть с белыми, хоть с красными. Областничество – казалось бы, давно и прочно закопанное в политической могиле – тщательно отряхивается, подкрашивается и презентуется нам в качестве «национального бестселлера». Нет-нет, ничего личного. Всё, естественно, только с благими намерениями изучить историю и быт родной страны. Ну вот, например, знаете ли вы, как на самом деле в стране, которая заслуженно именовала себя самой читающей, относились к книгам? Не знаете? А вот Юрий Буйда знает:
«Никогда не видел, чтобы в новом книжном кто-нибудь покупал не школьные учебники, а, скажем, Пушкина или там Чехова…».
Герой произведения «Светом и жаром» в своём маленьком российском городке видит книги в основном на свалке. Где ж ещё. Ну, или в сараях: из них выстраивают перегородку, отделяющую мотоцикл от свиньи. Дурацкий вымысел? Рассказ попал в сборник, который так и называется: «Большая книга победителей». Своего рода хрестоматия, без пяти минут – живые классики. И, разумеется, за Юрием Буйдой следует наше всё и везде – Дмитрий Быков:
«Верховный комиссар Кругловки, кавалер ордена Святой Варвары с мечами, бывший министр обороны республиканского правительства, оттеснённый на периферию интригами присланного из Москвы политолога Чувылина, почётный реставратор Военно-исторического общества и прочая, прочая, прочая, – Василий Иванович Смирнов-Шахтёрский не был чужд литературе».
Если кто не понял, намёк в «Жалобной книге» – на Игоря Стрелкова. Понятно и чем персонаж может заниматься – только с маниакальным упорством расстреливать людей. И не просто расстреливать. Он их ещё заставляет предсмертные слова писать. А кто не напишет – тех травит собаками. А как иначе, у них в Кругловке нравы такие. Суровые. Быков – он-то знает.
И Сергей Беляков знает:
«На камне, который «лежал у дороги в «Московский край» – у Саур-могилы – была надпись: «Проклят, проклят, проклят кто будет отбирать у запорожцев землю».
Это – уже Большая История – «нон-фикшн». (То бишь на нашем варварском наречии – непридуманное, документальное.) Таким лучшим «документальным» и стала «Тень Мазепы» Сергея Белякова. 800 страниц объяснений, чем украинцы отличаются от русских. Видно – даже с самолёта. «Кончаются белые, зелёные, сумбурные деревни, и начинаются голые, деревянные, пополам разделённые дороги», – цитирует, например, Беляков Лидию Гинзбург.
Хоть черепа пока не меряют, и на том спасибо. Впрочем, такие сложности и не нужны. Код рукопожатности очень прост. Веришь, что даже с самолёта можно увидеть отличие «свободолюбивого украинца (сибиряка, казака, «креативного класса» – нужное подчеркнуть) от суеверного, злобного ватника с рабским менталитетом? Свой. Считаешь такие цитаты полным бредом? Поздравляю, ты ватник, колорад, путинский анчоус. И не понять тебе никогда выдающейся современной культуры.
Кстати, именно поэтому с таким восторгом приняли «Авиатора» Евгения Водолазкина. Он, естественно, тоже получил заслуженную премию. А как иначе? Всё, что положено для БСЛП (большого современного литературного произведения), – в наличии имеется. Сталинские лагеря – есть. Зверства – сколько угодно. «Россиякоторуюмыпотеряли» – наличествует. Жуткое настоящее – одна штука. Войны, правда, нет. Герой, как заснул в 37-м под ножом сталинского хирурга-изувера, проводившего медицинские опыты на людях, так всю войну и проспал. Только в конце 90-х проснулся. От этой странной сборной солянки наш креативный класс просто млеет. А как иначе! Это ж почти про них! Представить себя на большой войне большой страны наш креакл не может. Никак. Где-то в глубине души точно знает: не герой он ни разу. Матросовых и Космодемьянских может только осмеивать. Зато вообразить себя эдаким дореволюционным барином в вольтеровском кресле, который пеняет горничной: «Опять кофе простыл!» – сколько угодно. Жертвой тоже легко себя представить. Правда, тут важное уточнение. Если барином – всегда хочется именно побыть, то жертвой себя надо именно вообразить. Не вставая с означенного кресла. Ну, то есть – чтобы не лично сами «люди со светлыми лицами» в лагерях мучились. А такие же, как они. Что можно потом творчески переосмыслять. Под горячий кофе. Важно ведь – что они думают по этому поводу. Как они смотрят на вещи. Как они негодуют. А всё остальное – жалкий фон, не более.
Большой литературы, конечно, из этого не получится. «Белая гвардия», «Пётр Первый», даже «Двенадцать стульев» могут появиться только в Большой стране. У писателя – с большим интересом к любому, даже маленькому человеку. Но в маленьких и уютных «Жан-Жаках» могут зарождаться только «большие книги». Потому, что тут главенствует единственный интерес – к себе любимым. К своим мелким, если не мелочным, проблемкам. Именно он – в основе больших связей и больших знакомств, больших дифирамбов книгам-победителям. Пока тираж у них у всех – всего шесть тысяч экземпляров. Но не дай бог – действительно победят.
От редакции. Предлагаем читателям присылать свои впечатления от прочитанного для публикации в рубрике «Пункт приёма макулатуры». Промышленность нуждается в наращивании заготовок вторсырья, да и книжным магазинам будет полезно узнать, что из ими рекламируемого встречено публикой с раздражением и недоумением.