Александр Рудяков, доктор филологических наук, профессор, член Совета при Президенте Российской Федерации по реализации государственной политики в сфере поддержки русского языка и языков народов Российской Федерации
Задавая вопрос «Что это такое?», мы предполагаем только один правильный вариант ответа: «Для чего это предназначено?» Сама суть феномена определения требует указания функции. В этом смысл и функция определения. Высказываний много, и они могут быть правильными, но только одно из них – о сути.
Задавая вопрос «Что такое язык?», мы должны отвечать на вопрос «Для чего язык человеку?» Если угодно, то его можно конкретизировать и говорить сразу не о языке вообще, а о языке конкретном: «Для чего русский язык россиянину?»
Ответы (если они правдивы) на эти краеугольные теоретические вопросы предельно практичны: они (среди прочего) должны помочь нам понять, для чего нужен школьный предмет «Русский язык» и каким он должен быть по своему содержанию? Иначе говоря, тому ли, что действительно нужно нашим детям, мы их учим? Или мы просто не знаем, чему именно мы должны учить…
Итак, что же такое язык, и как его преподавать нашим детям? Начну с того, что цель бытия системы образования в человеческом обществе – это социализация. Это продолжение подготовки для жизни в социуме, начатой в семье. Человек социален по самой своей сути.
Язык – неотъемлемый атрибут самой человечности и самой социальности. Нет Человека без Языка. И нет языка без человека: язык животных – красивая метафора, не более.
И если у Человека вообще есть Язык, то у конкретного земного человека это всегда конкретный язык. Поэтому овладение языком – это обретение человечности, социальности. В самом феномене социализации есть, конечно, общечеловеческая составляющая, но основная её часть – в рамках государства, страны, общества. Социализация человека без языка невозможна. Судьба всех маугли всегда драматична. Овладение языком – необходимое условие социализации. И здесь важна степень этого овладения. Дитя, знающее несколько слов для обозначения ближайшего окружения, минимально социализировано.
Социализация в российском обществе без русского языка невозможна.
Я веду к тому, что язык важен для человека сам по себе, как таковой, как то, без чего самого человека не возникает и не существует. Язык – и для нас прежде всего русский язык – есть цель, а не средство для чего-то ещё.
Язык нужно знать не для литературы, не для истории, не для воспитания, не для развития логики или ассоциативного мышления, язык нужен человеку для того, чтобы стать человеком, способным решать свои задачи и достигать своих целей в мире интенсивного и неотвратимого социального взаимовоздействия. В мире, в котором нет ни малейшего смысла и ни малейшей возможности достигать своих целей, используя одни и те же слова в одних и тех же текстах.
Это и есть главное требование к овладению русским языком – мы должны быть способны обеспечить варьирование способов выражения наших мыслей в зависимости от ситуации взаимодействия, которую мы частенько по инерции зовём ситуацией коммуникации. В своих книгах я много пишу о том, что истинное значение, истинное устройство языка мы сможем понять, только осознав, что язык возникает и существует как орудие воздействия. Что диалог – это фехтование текстами.
И учить русский и учить русскому нужно не для обретения грамотности, как это частенько пишут и говорят. Наоборот: это грамотность должна обеспечить успешность использования языка в большинстве ситуаций. И так остервенело разбирать язык на части и частички, как этого требуют современные программы, не стоит, так же как не стоит разбирать дрели или перфораторы, чтобы ими успешно проделывать отверстия в разнообразных ситуациях «коммуникации» дрелей и перфораторов с поверхностями. Да, конечно, нужно прочитать инструкцию, чтобы не путать, где рукоять, а где бур, но не более того…
Мне кажется, что мы не совсем понимаем, что именно следует преподавать на уроках русского. Мы наполнили школьную программу достаточно странными штуковинами, не имеющими никакой смысловой и практической ценности. Много лет читая лекции по теории языка, я с недоумением гляжу на то, что именуется в учебниках «средства фонетики» или «средства синтаксиса». Да ещё и не простые средства, а изобразительные.
Даже беглое знакомство с тем, что предлагает сегодня школьная программа по русскому языку, заставило меня вспомнить участок тротуара перед зданием дома губернатора, в котором располагается наш институт. На этом участке можно было изучать историю асфальтирования города: в ямах и прогалинах были видны многие слои этого дорожного покрытия, положенные в разные эпохи… Я, к сожалению, положить на этом участке новый асфальт не мог: земля города. Спасибо визиту президента: к его приезду наша тогдашняя мэр вняла моим мольбам и сделала всё, как надо, скрыв от глаз наследие ушедших времён… Политическая воля творит чудеса…
Такое впечатление, что все прошлые «романы» русистики оставляли свой след в школьной программе по русскому языку. Оставляли и… уходили в прошлое. А следы остались. И сегодня наша программа производит впечатление конгломерата разнородных сведений, которые не объединены пониманием сути изучаемого предмета…
Может быть, ещё одна аналогия сделает мою мысль более ясной. Представьте себе, что программу по «автомобилеведению» создают не те, кто «ведает» автомобиль как целое, а «ходовики», «тормозисты», «колесисты», «двигателисты» и прочие «фрагментисты»…
Или представим себе, что школьную программу об устройстве автомобиля пишет человек, считающий вершиной транспортных усилий человечества телеги и кареты. Инерция (назовём это так) – страшная сила.
Понимание сущности языка вообще и языка русского заставляет нас коренным образом пересмотреть то, как и что мы должны преподавать в школе на уроках русского языка.
Не стоит столько времени и сил отводить на расчленение языковых единиц.
Самое главное, что должны вынести из школы наши дети, – это умение варьировать способы выражения своих мыслей в зависимости от ситуации социального взаимовоздействия. Ситуаций множество, они разные, и каждая требует тщательного выбора языковых средств для создания правильно работающего текста.
Подобный выбор подстерегает нас на каждом шагу, и нелепых ситуаций, о которых писал Корней Чуковский («Дорогая, твой плащ тебя не лимитирует»), в реальной жизни много больше. Ведь мы непрерывно создаём инструменты для воздействия на наших собеседников, мы непрерывно творим тексты для того, чтобы здесь и сейчас влиять на сознание и поведение наших партнёров по социальному взаимовоздействию…
Русский язык в школе по определению не может быть рядовым предметом: ведь социализация – это ещё и цивилизационный выбор. Это принятие ценностей и идеалов данного российского социума, использующего русский язык. Язык великий. Язык могучей страны. Язык, владение которым, отношение к которому показывает меру патриотизма человека.
При всём уважении к другим школьным предметам и к коллегам, их преподающим, с точки зрения социальной ценности они играют меньшую роль в социализации школьника. Ты не можешь не учить русский язык, если ты должен стать частью нашего социума, чтобы стать российским человеком.
Повторю: нет и не может быть успешной и полной социализации без языка. Человек и общество возникают в тот момент, когда возникает язык. Это, по сути дела, три стороны одного явления: человек как социальное (отличающееся от биологического животного) существо возникает с возникновением первого – нет, не слова – первого сигнала, способного, по мнению Б.Ф. Поршнева, концепция которого, к сожалению, далеко не так популярна, как она того заслуживает, на величайшее деяние – он прерывал действие безусловного рефлекса, следованием которому и ограничивается взаимодействие животного со средой. Опасность – беги, боль – отдёрни руку и так далее… Первый язык – это всего лишь два сигнала. И никакой грамматики и разбора по частям речи. Всего два сигнала (не слова, до эпохи создания этого сложнейшего феномена – орудия номинации – нужны ещё века, если не тысячелетия). Для того чтобы этот первый сигнал не стал пустой абстракцией, скажу, что его аналогом является команда «Фу», которая прерывает действие безусловных рефлексов наших домашних собак и является первым шагом к их социализации – включению в человеческое общество.
Мы должны осознать свою ответственность за то, чтобы правильное определение русского языка и осознание его великой роли в деле социализации нашли адекватное отражение в школьной программе.
До тех пор, пока мы будем считать, что язык – это система знаков, и будем заставлять детей эти знаки разбирать на части, мы будем удивляться тому, почему дети относятся к этому странно. Как здесь не вспомнить мой «Этюд о таблетках», опубликованный в этой колонке несколько месяцев назад: мне всё равно, какого диаметра таблетка и какого она цвета, главное, что в ней есть то лекарство, которое спасёт меня от болезни…
Мне всё равно, на основании какой словообразовательной модели создано то слово, которое мне нужно здесь и сейчас в этой именно ситуации социального взаимовоздействия. И хвалёные сочинения нужно писать так, словно ты свою мысль пытаешься сказать разным людям в разных ситуациях, а не только для того, чтобы воздействовать на учителя для получения оценки. И упражнения должны быть прежде всего на варьирование средств выражения мысли. И слова нужно придумывать самим. И так далее, и тому подобное.
Нет и не может быть одной данной на все случаи нашей непростой социальной жизни уместности, правильности, грамотности нашей речи.
Я за новые программы, соответствующие великой роли нашего великого языка в просвещении нового поколения!
Уверен, что и ЕГЭ по русскому языку наши дети начнут сдавать намного лучше.