Джанникола Сальдутти, Италия
Недавно опубликованные в известном итальянском аналитическом журнале высказывания Сергея Караганова (главы Совета по внешней и оборонной политике) привлекли не только моё внимание. Они взволновали многих из тех, кто на Западе глубоко обеспокоен отношениями с Москвой: «Европа – это адское создание, неисчерпаемый источник проблем для всего человечества. Россия без сожаления дистанцируется от Европы. И это уже давно пора сделать».
Подобная реакция видного российского политолога огорчает, но, с другой стороны, не удивляет, учитывая укоренившуюся в ЕC практику цензуры и дискредитации всего, что исходит от русского мира. Столь же неудивительны и данные опроса, проведенного Левада-Центром (включён в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента. – Прим. ред.) ещё в марте 2021 года, то есть до начала СВО: 74% молодых россиян в возрасте от 18 до 24 лет не чувствуют себя «европейцами», а 71% не считают Россию европейской страной.
Проблема в том, что сегодня даже мы, «европейцы», не знаем точно, что значит быть европейцем. Нынешний исторический период характерен тем, что наша идентичность всё больше определяется и монополизируется политическим органами Европейского союза. Которые, надо заметить, создавались против воли значительной части жителей ЕС, его народов. Политические структуры ЕС не представляют интересов отдельных европейских стран и не учитывают их геополитические особенности, различия, их историю.
В кризисе между Европой и Россией есть нечто показательное: это не просто дипломатический разрыв и не очередной геополитический разлом, в конце концов, мы к этому привыкли. Явно заметны признаки глубокого идеологического вакуума, который охватывает Европейский союз. Континент, некогда осознававший себя частью многослойной масштабной истории, сегодня ведёт себя так, будто отношения с Москвой – всего лишь некая формальность, обычный административный спор. Но речь идёт не о business as usual, не просто о санкциях и трубопроводах – речь идёт об идентичности.
В последние годы ЕС предпочитал обращаться к миру не с силой идей, а с силой регламентов. Взаимодействие с миром, да и представления о себе свелись к набору процедур, списку инструкций. Словно культура – этот многовековой сплав народов, языков, чувств, образов – второстепенная деталь. Россия же всё чаще стала восприниматься как раздражающее присутствие, чуждый элемент. Но можно ли всерьёз говорить о Европе, отказавшись от Толстого, Рахманинова, православной иконописи, от куполов Петербурга, от византийского наследия, принятого Москвой, от славянофильской мысли, два столетия взаимодействовавшей с западной философией?
В нынешнем кризисе между Европой и Россией поражает не только политическая риторика Брюсселя, но и удивительная уверенность ЕС в том, что культурный аспект отношений можно просто отложить в сторону.
В европейском дискурсе Россия всё чаще изображается как угроза, а не как часть общего культурного пространства. Но какой смысл говорить о «европейских ценностях», если значительная часть культурного наследия континента (то есть евразийское пространство) находится за пределами ЕС?
Конфликт на Украине обострил противоречия, но в принципе не создал ничего нового. Он лишь показал, что Европа уже давно потеряла ориентиры. Вопреки собственным интересам были разорваны энергетические связи, свёрнуты культурные обмены, остановлены научные контакты, позорно подвергнуты цензуре любые культурные инициативы, как произошло, к сожалению, и в Италии.
Главная проблема в том, что политической деятельности ЕС в отношении России сопутствует попытка вычеркнуть культурную составляющую. Как бы то ни было, но Россия – это не только действия Кремля. Это большая часть нашего мира, которую сама Европа перестала признавать. И дело не в том, чтобы встать или нет «на сторону» Москвы, а в том, что континент, отказывающийся от собственной сложности, многообразия, неизбежно скатывается к пустым лозунгам, жёсткой блоковой логике, морализаторству и лицемерию.
Российская позиция (нередко неправильно понятая) во многом проистекает из желания России быть признанной не как некая угроза, не как фактор риска, но как субъект культурного взаимодействия.
Правительства западных стран после окончания холодной войны ошибочно полагали, как торопливо выразился Фукуяма, что «история закончилась» и что под американским зонтиком Запад будет вечно игнорировать интересы Москвы, – наивная иллюзия и наглое предположение. Стоило задаться вопросом: если Запад «победил» СССР, уверены ли мы, что он автоматически победил и Россию?
А сегодняшний главный вопрос для Европы звучит так: когда СВО закончится (неважно на каких условиях), когда страсти улягутся, что останется от её культурного самосознания? Если ЕС продолжит рассматривать Россию только как стратегическую угрозу, он окончательно потеряет способность понимать собственную историю. А без этого никакое урегулирование не будет долговечным.
Европа предпочитает лицемерно говорить о ценностях, но сейчас ей нужно не выкрикивать лозунги, а обратиться к собственной исторической памяти. Иначе однажды она обнаружит, что разрыв, который сегодня многим кажется временным, стал необратимым. Между тем недавние заявления ряда европейских лидеров не оставляют места сомнениям: на данный момент Европа крепко спит на подушке своих ложных установок и сомнительных деклараций. Пробуждение, я боюсь, может оказаться травматичным.
Джанникола Сальдутти,
Италия