Максим Замшев
Всякий раз приходя в театр «У Никитских ворот», попадаешь внутрь театрального действа. Создатель и худрук театра Марк Розовский открывает театр как душу, не отгораживается от зрителя, действие буквально обрушивается на нас. Жизнь Александра Сухово-Кобылина – одна из драматичных страниц русской истории. Именно её Розовский положил в основу своей пьесы «Кто убил Симон-Деманш?».
В совершенстве владея языком театра, тонко сочетая театр психологический с элементами шоу, Розовский способен говорить со зрителями на любые темы, важные для русского человека.
Казалось, в связи с трагедией Сухово-Кобылина, убийством его любовницы француженки Симон-Деманш, в которой его облыжно обвинили, речь в спектакле могла бы идти об особенностях русского правосудия. О нём она и идёт. Но ещё и о многом другом.
Значимым контрапунктом основной темы (а она – в бессилии человека перед системой, перед разного рода мелкими людишками, терзающими личность) является тема сложноустроенной человеческой личности. Двойственность главного героя, Александра Сухово-Кобылина, показывается через разделение на сцене этого образа на двоих артистов. Зрелого играет Юрий Голубцов, а молодого – Рашид Казиев. Но они делят эту роль не только по возрасту, хотя временнáя ретроспектива, когда зрелый герой уже знает свою жизнь, а молодой – ещё нет, зрима и эффектна. Но по замыслу Розовского, они также характеризуют две стороны натуры – страстную и сдержанную. И это сразу же даёт новый объём. Ведь он мечется между двумя женщинами. Об этих работах стоит сказать отдельно. Кристине Айвазовской досталась сложная роль – француженки, с трудом говорящей по-русски, Луизы Симон-Деманж. Она делает этот образ беспредельно ёмким, очень манким. Как только она появляется на стене, сразу же понятно, почему герой так безрассудно влюбился и привёз предмет своей страсти в Москву, обустроил её жизнь. Но не только женственность этого образа составляет его прелесть. Она существует на сцене и после смерти, и её диалог с любимым полон глубокого трагизма. Она говорит, что всегда с ним, но винит его в том, что их любовь привела её к гибели. Это одна из самых трагических и трогательных сцен. Айвазовская играет с нюансами, тонко, не пережимает.
Но есть и другая женщина, с которой герой имеет амур. Надежда Нарышкина. Это также огромная удача Натальи Троицкой. Она играет роль страстно, с лёгкой стервозинкой, и эта страстность не только в любви к Сухово-Кобылину, но и в понимании своего сословного превосходства над соперницей. Розовский показывает людей, не судит их, оставляя это право зрителю. Раскрывая личность Сухово-Кобылина правдиво, он парадоксальным образом отвечает на вопрос, который вынесен в название спектакля. Да, кто на самом деле совершил злодеяние, так и осталось невыясненным, но не сам ли будущий драматург виновен? Тут Розовский выходит на тему ответственности, тему покаяния и наказания. Зрительское ощущение колеблется между состраданием к нему, когда молва терзает его хлеще несправедливого заключения.
Спектакль вообще постоянно переходит от гротеска, подчас довольно зловещего, к трагичности и сентиментальности. Это даёт ему горизонтальное развитие, не растаскивает его на разные идеи, а собирает в пучок. И тут мастерство режиссёра выходит на первый план.
Спектакль не назовёшь биографическим. От биографии Сухово-Кобылина мы видим много ответвлений, но мазками, штрихами, намёками мы всю жизнь героя принимаем как дар от режиссёра. Жизнь интересна Розовскому не как череда фактов, а как зеркало русского общества. Ведь герою пришлось слиться с Россией, и трагическая судьба его философских рукописей, сгоревших в пожаре в имении, это не факт биографии, а сильнейшая метафора, которую Розовский взял из жизни и придал ей новый смысл.
Интересно, что в театральное повествование Розовского введены персонажи пьес Сухово-Кобылина. Тарелкин, Расплюев. Розовский никогда не использует театральные эффекты ради самих эффектов. Он знает в этом меру. Здесь эффекты подчёркивают гротеск сцен, где показывается беспощадность облыжного правосудия. Тема, увы, актуальная не только в XIX веке. Тут Фемида с завязанными глазами, которая появляется в самом начале спектакля, бьёт наотмашь. Розовский не из тех, кто соглашается с несправедливостью. Но он никогда и не будет однозначен. Сухово-Кобылин, уже переживший смерть любимой, гневается на то, что молва преследует его постоянно, а Розовский заставляет нас задуматься, так ли он невиновен? Особенно, когда к нему приходит в имение отсидевший за убийство француженки слуга и намекает, что и он не виноват. Вопрос, кто убил, повисает.
В этом спектакле нет блёклых или незаметных актёрских работ. И опытные, и молодые артисты театра составляют великолепный ансамбль. Блестяще подобрана музыка. Выходишь из театра с чувством, что искусство всё ещё способно на что-то повлиять.
