Роман Ненашев. Человек в квадрате. – СПб.: АураИнфо, 2022. – 95 с.
Читаешь книгу Романа Ненашева «Человек в квадрате», а думаешь почему-то о Боге. То о Боге библейском, грозном и всемогущем, то о ницшеанском, умершем, то о деистическом, создавшем мир, да позабывшем его. Так или иначе, с Богом в книге всегда какая-то безответная история.
Бог не смотрит на героя стихотворений, потому что не любит, потому что не видит. Такая вот формула богооставленности. Не православной богооставленности, которая трактуется как испытание веры, кажущееся невидение человека Богом, а именно ненашевской, деистической то есть. Бог где-то есть, но точно не с человеком. Потому с человеком и происходят все те разнообразные безответные и безответственные истории, которых так много в книге.
Смешные такие, грустные, издевательские истории. То собираются герои в Мадрид, а ночью на них падает метеорит. То курьера ждала дома женщина, а он «лежал на дне карьера, слегка присыпанный песком» и «ни дня не думал о карьере, где он – фигура из песка». Герои становятся жертвами ярких рифм: «Магритт – Мадрид – говорит – метеорит», «курьера – карьера».
Историй много. И все они о несовершенстве мира, о беспомощности человечка перед ним. Помог бы Бог, да ведь он не видит, не любит.
Был бы повод иной, так придумал бы сказку иную,
где с надеждой глядит человек в белоснежную тьму.
И Господь наклоняется сам к человеку вплотную.
И не видит его. И не любит его потому.
И не задобрить его хорошими делами, и не разжалобить.
Это невидение Богом человека и есть, на мой взгляд, сквозная тема стихотворений Ненашева. Проживая жизнь хорошо и не очень, благополучно и не совсем, герой как бы всё время оглядывается на небеса. Но кто на него посмотрит?
смастерил качели для детишек,
покормил воробушка с руки,
алкогольный выплеснул излишек
жгучему желанью вопреки,
никаких разборок и дебошей,
никаких скандалов не чиня.
Господи, какой же я хороший!
Жаль, что ты не смотришь на меня…
Истории о бестолковой жизни часто заканчиваются смертью героев. Смерть как бы выходит из богооставленности. Что ещё остается? Воспринимать её стоически.
О любви говорим, кислород бережём,
И беда – не беда.
А однажды придёт сумасшедший с ножом,
Что мы скажем тогда?
Как такому без страха в глаза посмотреть,
В коих блеск ледяной?
Раньше были причины высмеивать смерть,
А теперь – ни одной.
Или уехать, забыться в дороге. Дорожных стихотворений тоже много. Движения ради движения.
Наобум – без планов и вопросов,
без царя в коробке черепной,
двигать в Тосно, в Сланцы, в Ломоносов,
к чёрту на кулички по прямой.
Но и здесь горчинка! Движение – утешение временное. Умеет автор задорное настроение всего стихотворения одной-двумя финальными строками переиграть. Так что снова задумаешься о вечном безответном, взгрустнёшь:
за окно вагонное коситься,
ни черта не думая в пути,
где придется нам остановиться,
на которой станции сойти.
Сойти, остановиться, ведь закатится «копейка-жизнь… и никто не подберёт» или «старуха ждёт тебя в Париже».
Ненашев никого не обнадёживает. Всё грустно, всё ни для чего. Но дорога хороша, и природа иногда тоже удивительно хороша, да и люди бывают тоже удивительно хороши, недаром в книге столько посвящений. А сама бессмысленная жизнь порой разыгрывает такие сюжеты, что нельзя над ними не посмеяться. Смех, конечно, будет не самый светлый, но всё-таки смех. И вот появляются стихи на тему вакцинации или различных курьёзов литературно-культурного бытия, как, например, в стихотворении «Художник года».
Весь день наблюдаем, как день убывает,
Следим из окна
За тем, как небесная рыба вплывает
В аквариум сна.
Живая вода и вода неживая
Смешались в одно.
И рыба скользит, плавником задевая
Стеклянное дно.
И тут хочется говорить словами Екклесиаста, что вот она – доля человека от всех трудов его, от честного мельтешения повседневности. Следить из окна за этой «небесной рыбой», уезжать, составляя «маршрут от фонаря», и улыбаться во сне, «словно вся жизнь впереди».
В таких строках автор как бы выходит за пределы себя самого. Поднимается над анекдотичностью жизни. Перестаёт иронизировать. И нет, это не попытка автора обнадёжить читателя, взять на себя его тоску, пообещать что-то, наконец, и как-то иррационально сдержать обещание. Автор никогда не будет говорить о том, чего не знает. Но уж о чём знает, он скажет. И скажет, и посмотрит на привычные вещи по-другому, и преподнесёт читателю чудо поэзии. И случатся у читателя озарения, как когда отправляешься в путешествие, когда едешь себе и едешь и ничего больше, кажется, и не надо. Этих озарений хочется больше. Впрочем, мало ли что нам хочется…
Алина Митрофанова