Беседу вела Дарья Медведева
В этом году отмечается столетие со дня рождения Иннокентия Смоктуновского. Актёра божественной природы и мастера интеллектуальных, тонких образов. Его появление на сцене или на экране действовало на зрителей магнетически, а искренность и человечность выделяла среди коллег. О своём отце — Мария Иннокентьевна Смоктуновская (на фото).
– Расскажите, пожалуйста, историю знакомства ваших родителей – Иннокентия Михайловича и Суламифи Михайловны.
– Мама работала в Театре имени Ленинского комсомола заведующей пошивочным цехом. Она очень любила свою работу. Папа приехал в Москву, чтобы попытаться найти актёрскую работу хотя бы в одном из московских театров. Он проходил в театры, были удачные показы, но, к сожалению, в каждом театре говорили, что у них полный актёрский штат и нет свободных актёрских единиц. Только Софья Владимировна Гиацинтова, главный режиссёр Театра имени Ленинского комсомола, после очень удачного показа сказала, что театр может взять папу, но не в штат, а на «разовые». Так папа стал работать в Театре имени Ленинского комсомола. Для спектакля «Годы странствий» ему нужен был костюм танкиста. В костюмерной ему его дали, но он оказался ему велик. Тогда он пошёл в пошивочный цех, чтобы костюм подогнали по фигуре. Так он познакомился с моей мамой. Они оба были молодые, красивые, весёлые и свободные. Вскоре между ними возникло прекрасное чувство ответственной любви. И папа приходил в пошивочный цех, приносил маме букетики ландышей, подснежников. Они вместе ходили обедать в столовую «Известий», которая находилась рядом с театром, а иногда после работы вместе ходили гулять в парк. Вскоре папа сделал маме предложение, и мама согласилась. Уже образовалась семья, и стало понятно, что нужна постоянная работа. Тогда мама попросила свою знакомую портниху Клару Юрьевну поговорить с актрисой Мариной Алексеевной Ладыниной. А после Марина Юрьевна поговорила со своим мужем Иваном Александровичем Пырьевым. Иван Александрович, несмотря на свою занятость (в то время он был директором киностудии «Мосфильм»), назначил папе встречу. Мама папу провожала, купили букет цветов. Иван Александрович внимательно слушал папу, спрашивал, какие роли он играл до этого в разных театрах Красноярска, Норильска, Махачкалы, Сталинграда. Около получаса продолжалась беседа. После Иван Александрович написал письмо, запечатал его в конверт, отдал папе и сказал ему идти с этим письмом в Театр-студию киноактёра. Дома пытались как-то прочесть письмо под светом, чтобы узнать, что же там написано, но ничего не получилось. Через два дня с этим письмом в конверте папа отправился в Театр-студию киноактёра. Там он был принят в штат, правда, актёром третьей категории. Но и это уже была большая победа, потому что нашлась постоянная работа. Уже через две недели папа поехал на гастроли. Началась бурная, насыщенная актёрская жизнь.
– Я наслышана, что Иннокентий Михайлович очень прислушивался к советам Суламифи Михайловны, она была для него поддержкой, мотивацией. Расскажите, пожалуйста, какие у них были отношения?
– Мама была для папы и другом, и советчиком, и опорой в жизни. Когда возникали какие-то сложности из-за того, что папино видение роли отличалось от режиссёрского, мама могла попытаться помочь найти между ними какой-то компромисс. Это было очень сложно, но ей это удавалось. Когда папе Григорий Михайлович Козинцев предложил великую роль Гамлета, он не сразу согласился. Григорий Михайлович сказал ему: «Это обязательно надо делать. Я вижу вас в этой роли». Но папа раздумывал, сомневался и посоветовался с мамой. Мама сказала ему: «Обязательно снимайся. У тебя есть прекрасный советчик». – «Кто?» – спросил папа. «Шекспир!» – ответила она. Тогда папа взял все на то время имеющиеся переводы «Гамлета», читал и пытался понять, как же лучше строить эту роль. Также в разборе сцен и поиске важных психологических ходов ему очень помогала Роза Абрамовна Сирота. С её помощью начался подготовительный процесс. Мама, конечно, тоже помогала и поддерживала. Режим был очень ответственный: уже в семь утра папу ждала машина, и его везли на занятия фехтованием или верховой ездой. Но перед этим всегда утром папу ждал прекрасный вкусный завтрак – манная или овсяная каша и кофе. Прежде всего, мама верила в папу. И это для папы было очень важным. Благодаря этой вере был создан прекрасный фильм и образ живого принца Гамлета. Когда фильм вышел на экраны, папа получил около двенадцати тысяч писем, в большинстве которых зрители писали: «Иннокентий Михайлович, спасибо вам за Гамлета. Именно таким я его себе и представлял». Такое было точное попадание в образ. У папы принц был живой, он создал доброго Гамлета. За этот фильм папа и Григорий Козинцев получили Ленинскую премию – тогда это был очень высокий знак благодарности. Мама поздравляла папу с успехом.
– Правда ли, что ему не нравился этот фильм?
– Папа был очень критичен к себе. Первое время он даже не решался посмотреть эту картину.
– Наверняка Иннокентий Михайлович прививал вам с самого детства художественный вкус. Как он направлял вас, какие советовал прочитать книги, посмотреть фильмы, послушать музыку? Кто был для него ориентиром из мира искусства?
– В подростковом возрасте папа советовал мне читать поэзию, прозу и драматические произведения Пушкина и даже сам иногда читал мне его стихотворения. Ещё до балетной школы я училась в музыкальной школе, и когда я дома на пианино разучивала музыкальное произведение, папа мог подойти и начать читать стихи Пушкина. Получалось замечательное слияние поэзии и музыки. А из музыки он мне всегда советовал слушать Чайковского, Рахманинова, Прокофьева. Я слушала их и проникалась их глубиной. Я очень любила балет и поступила в хореографическое училище. У нас были очень долгие учебные дни. Начинались в девять утра, заканчивались в шесть вечера, ещё бывали репетиции до восьми. Когда папа был свободен, он приезжал и ждал меня с занятий. А по дороге спрашивал, как прошли занятия, и с интересом слушал меня. Я училась с большой отдачей и, когда хорошо сдала экзамены и окончила училище, поступила в труппу Большого театра. Но, к сожалению, у меня была проблема: я стала набирать вес. Но папа говорил мне: «Ничего страшного, Машенька, балет – это прекрасное искусство, но есть и драматическое – не менее великолепное и очень интересное». Папа посоветовал мне попробовать свои силы в драматическом искусстве. Первая моя роль в кино была в фильме «Сердце не камень», где папа играл Потапа Потапыча Коркунова. Режиссёру Леониду Пчёлкину папа предложил занять меня в этом фильме. Были кинопробы и фотопробы. Леонид Аристархович меня похвалил и сказал, что я буду сниматься. Я играла роль Ольги. В этом фильме снимались замечательные актёры, которые меня поддерживали: Наталья Гундарева, Олег Табаков, Станислав Садальский, Вячеслав Невинный, Елена Яковлева. Потом я ещё снималась в фильмах «Дина», «Гений», где папа играл жёсткого и циничного мафиози, «Дамский портной» – о страшной трагедии в Бабьем Яру, в котором папа играл пожилого еврея Исаака. Было очень интересно смотреть, как он тщательно готовился к роли Исаака, подбирал костюм и грим. На съёмках он всегда был очень собран.
– Его крестник рассказывал мне, что Иннокентий Михайлович регулярно работал над ролями вне театра или съёмочной площадки. Не могли бы вы вспомнить, как происходил процесс его работы над ролью дома? Как он настраивал себя перед работой?
– Даже дома папа очень тщательно готовился к репетициям. Он вслух читал и учил текст, продумывал грим и костюм, читал всё, что касается исторических событий, свидетелем которых был его персонаж, и старался погрузиться в эпоху. Конечно, когда он репетировал дома, мы старалась не шуметь и не отвлекать его. Иногда папа брал меня с собой на съёмки. Я видела, например, как долго и тщательно гримёры создавали образ пожилого композитора для фильма «Чайковский», и наблюдала, как папа становится на него похожим. В этом фильме есть сцена, где папа дирижирует оркестром. Во время подготовки к съёмкам этих сцен папе помогал дирижёр Юрий Темирканов, он учил его дирижировать. Помню, на съёмках был такой момент: после того как он сыграл эту сцену, оркестранты ему стали аплодировать.
– Мария Иннокентьевна, когда вы читаете воспоминания его коллег, он для вас открывается с новой стороны?
– Мне представляется глубина, с которой он подходит к образу и своей актёрской профессии. Он очень дорожил своей профессией, творчеством и вниманием людей, но считал, что гениальность определяется временем, и всегда говорил: «Я трудяга». Меня поражает его самоотдача. Вот, например, были очень сложные съёмки «Неотправленного письма». По сюжету фильма из группы геологов выживает только человек, которого играл мой отец. Кадры, на которых он плыл к людям на льдине по Енисею, очень сложно снимались, потому что папа к этой льдине примерзал. В какой- то момент он даже потерял сознание – съёмки остановили и вызвали врача. Папе диагностировали сотрясение мозга с частичным охлаждением. Позже, вспоминая эту работу, он говорил, что все актёры такую тяжелейшую работу воспринимали как путь к счастью или даже как само счастье.
– Иннокентий Михайлович разделял себя в жизни и на сцене, экране?
– Папа умел выходить из образа. Это очень важное умение для актёра. Дома, с нами, он всегда был самим собой. Всё остальное оставалось в театре или на съёмочной площадке.
– Что, помимо театра и кино, было для него любимым занятием?
– Он очень любил заниматься огородом. На даче вместе с мамой они создали небольшой красивый садик. Посадили там малину, клубнику, очень красивые вьющиеся клематисы, ирисы, нарциссы. Папа там сажал даже небольшие деревца: ивочку, яблоньку. Всего ив было три, но выжила только одна. И до сих пор там живы ещё та ива и цветы, которые он посадил, за которыми я периодически ухаживаю. На балконе родители также сажали цветы, вьюнки morning glory. Такие занятия для папы были отдыхом. На даче он набирался сил для новой работы.
– Мне кажется, актёр, который так внимательно относился к каждой своей роли, был очень сосредоточен на непрерывном наблюдении за жизнью. Он очень трепетно, насколько я знаю, относился даже к незнакомым людям, желая им помочь. Не могли бы вы рассказать о таких моментах, когда Иннокентий Михайлович помогал людям?
– Когда к папе обращались за помощью, он старался выручить. Помню, одному актёру он помог получить квартиру, а когда приехал родственник, он устроил его в больницу.
– Был ли он закрытым с окружающими?
– При общении о личном он старался не рассказывать, но для нас он всегда был открытым, очень добрым, внимательным и заботливым отцом. Он всегда интересовался нашей учёбой. Например, когда я до хореографического училища училась в английской школе, нам на уроке английского языка задали сделать часы. И когда я пришла домой, папа спросил меня, как дела в школе, и я сказала, что нам задали. Папа очень быстро где-то нашёл необходимый картон, необходимую небольшую детальку, вырезал стрелки, всё соединил. Когда я пришла на урок, оказалось, что у меня самые лучшие часы в классе. Главное, конечно, что мне всегда говорил, это то, что нужно читать книги. Постоянно интересовался, что я сейчас читаю.
– Иннокентий Михайлович был верующим человеком?
– Папа был верующим. Это было его очень внутреннее, личное чувство. По праздникам он ходил в церковь и меня брал с собой. Когда мы переехали на новую квартиру, то узнали, что с нашим домом стали восстанавливать подворье Валаамского монастыря. Однажды папа встретил священника из этого подворья и спросил, как идёт реконструкция. Священник сказал ему, что процесс идёт хорошо, но в храме подворья иконы в основном – бумажные репродукции. Тогда папа, когда пришёл домой, спросил у меня и у мамы, можно ли ему отнести в подворье одну из наших икон. Конечно, мы сказали, что можно. Тогда к нам пришли два священника, взяли икону и торжественно её понесли. Это была икона Николая Чудотворца. Она очень чтима там и сейчас, рядом с ней всегда есть цветы, а я могу прийти туда и помолиться. Это прекрасно, что так сохраняется память о папе. Очень важно, чтобы о моём папе помнили, ведь благодаря этому искусство продолжает жить. Даже в 1994-м малая планета в Солнечной системе была названа Астрономическим институтом в честь папы. Вспоминая о детстве, в своей книге «Быть!» папа писал: «Часто поздним летним вечером на пологой крыше погреба, запрокинувшись на спину, лежал, радостно замирая, под властью тёмного звёздного неба, необъяснимо маясь, волнуясь от чуда мироздания, и Млечный Путь, казалось, неотступно манил в свою хрустальную глубину, завораживал своей далью и обещал в конце усилий, познаний и труда приобщить к своему вечному мерцанию».
В ТЕМУ
К 100-летию со дня рождения Героя Социалистического Труда, народного артиста СССР, лауреата Ленинской премии И.М. Смоктуновского МХТ им. Чехова вместе со скульптором Салаватом Щербаковым провели реставрацию надгробного памятника на Новодевичьем кладбище. Поклон Константину Хабенскому и его команде от многочисленных поклонников творчества Иннокентия Михайловича!