«Гляжу я памяти в глаза»

В Год литературы и юбилейный Год Победы в Камерном театре Екатеринбурга прошёл вечер памяти писателей – участников Великой Отечественной войны, организованный Объединённым музеем писателей Урала. Поимённо были названы 42 свердловских литератора, чья судьба и творчество связаны с темой вой­ны и Победы. В настоящей подборке – пять имён из той славной плеяды защитников Отечества и мастеров пера.

Владислав ЗАНАДВОРОВ

(1914–1942)

Родился в деревне Русаково под Сталинградом. Жил в Свердловске, Перми, Нижнем Тагиле. Учился в Уральском университете. Участник Великой Отечественной войны, командир подразделения миномётчиков. Погиб под Сталинградом. Похоронен в братской могиле в станице Чернышевской. При жизни вышел сборник стихотворений «Простор». Впоследствии стихи, рассказы, фрагменты романа, дневники В. Занадворова неоднократно издавались, вошли в антологии. В память о героях войны братьях Владиславе и Германе Занадворовых названа улица в Челябинске.

ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО

Лишь губами одними,
Бессвязно, всё снова и снова
Я хотел бы твердить,
Как ты мне дорога…

Но по правому флангу,
По славным бойцам Кузнецова,
Ураганный огонь
Открывают орудья врага.

И леса зашумят
На обугленном чёрном погосте,
И на пепле развалин
Поднимутся в рост города…

Мы четвёртые сутки в бою,
Нам грозит окруженье:
Танки в тыл просочились,
И фланг у реки оголён…

Но тебе я признаюсь,
Что принято мною решенье,
И назад не попятится
Вверенный мне батальон!

…Ты прости, что письмо,
Торопясь, отрываясь, небрежно
Я пишу, как мальчишка – дневник
И как штурман – журнал...

Вот опять начинается…
Слышишь, во мраке кромешном
С третьей скоростью мчится
Огнем начинённый металл?

Но со связкой гранат,
С подожжённой бутылкой бензина
Из окопа бойцы
Выползают навстречу ему.

Это смерть пробегает
По корпусу пламенем синим,
Как чудовища, рушатся
Танки в огне и дыму.

Пятый раз в этот день
Начинают они наступленье,
Пятый раз в этот день
Поднимаю бойцов я в штыки.

Пятый раз в этот день
Лишь порывом одним вдохновенья
Мы бросаем врага
На исходный рубеж у реки…

В беспрестанных сраженьях
Ребята мои повзрослели,
Стали строже и суше
Скуластые лица бойцов...

Вот сейчас передо мной
На помятой кровавой шинели
Непривычно спокойным
Лежит лейтенант Кузнецов.

Он останется в памяти
Юным, весёлым, бесстрашным,
Что любил по старинке
Врага принимать на картечь.

Нам сейчас не до слёз –
Над товарищем нашим
Начинают орудья
Надгробную гневную речь.

Но вот смолкло одно,
И второе уже замолчало,
С тылом прервана связь.
А снаряды подходят к концу.

Но мы зря не погибнем!
Сполна мы сочтёмся сначала.
Мы откроем дорогу
Гранате, штыку и свинцу!

Что за огненный шквал!
Всё сметает…
Я ранен вторично…
Сколько времени прожито:
Сутки, минута ли, час?

Но и левой рукой
Я умею стрелять на «отлично»…
Но по-прежнему зорок
Мой кровью залившийся глаз…

Снова лезут! Как черти,
Но им не пройти, не пробиться.
Это вместе с живыми
Стучатся убитых сердца.

Это значит, что детям
Вовек не придётся стыдиться,
Не придётся вовек им
Украдкой краснеть за отца!..

Я теряю сознанье…
Прощай! Всё кончается просто…
Но ты слышишь, родная,
Как дрогнула разом гора!

Это голос орудий
И танков железная поступь,
Это наша победа
Кричит громовое «ура».
27 ноября 1942 года

Венедикт СТАНЦЕВ

(1922-2009)

Родился в деревне Родионовка Саратовской области. Ушёл на фронт в 1941-м, сразу же после окончания Балашихинского учительского института. Рядовой стрелок, пулемётчик, командир отделения… С сентября 1944 года – корреспондент дивизионной газеты «Боевая гвардейская». Награждён боевыми орденами и медалями. После войны – сотрудник газет «Гвардеец», «Красный воин» (Москва), «Красный боец» (Уральский военный округ). Жил и работал в Свердловске. Автор многих книг стихотворений. Уделял большое внимание работе с молодыми литераторами. В память о поэте учреждена литературная премия его имени.

ПОД МОСКВОЙ

Под Москвой в ноябре,
миномётным накрытый,
я лежал на стерне –
ни живой, ни убитый.
Колька-кореш хрипел,
мои раны бинтуя:
«Мы ещё поживём,
Мы ещё повоюем!..»
Мы обратно ползли,
огибая воронки
и друзей,
на которых пойдут похоронки.
Колька-кореш хрипел:
«Вот сто метров минуем
и ещё поживём,
и ещё повоюем!..»
И когда заползли мы
в блиндажную слякоть,
и когда я готов был
по-детски заплакать,
вот тогда я уверовал
в правду простую:
я ещё поживу,
я ещё повоюю!

ПОЛМОСТА

Убить человека непросто,
если даже врага…
У немцев в руках полмоста,
чуть меньше, увы, у нас.

От ухарства – шаг до погоста.
Надо прямо сказать:
они боялись сдать полмоста,
а мы, естественно, взять.

Атака не любит осечки,
но не о том сейчас.
У них кровь стекала в речку,
само собой, и у нас.
Убить человека непросто,
если даже война…
Кровь – с двух сторон моста –
тихо смешивала волна.

УТРО ПОБЕДЫ

Блестела роса, упавшая этой ночью,
травы плели чистой зеленью вязь,
легко раскрывались клювы бархатных почек,
цветом сиреневым становясь.
Сыпал в окопы звенящие зноем бусы
хрустальный жаворонок из облака-скалы.
Гремела музыкой из самых лучших музык –
тишина, набившаяся в стволы.
В это утро весеннее, пройдя пол-Европы,
почерневшая в сражениях лютых,
пришла Победа прямо в окопы
без праздничного салюта.
Смотрела Победа солдатам в глаза,
сбросив на бруствер каску,
на вид – как они: на ногах – кирза,
на поясе – гранаты связкой.
И сколько было в окопах ребят,
её свидетели первые,
каждый в Победе узнал себя,
увидел своё бессмертие!
В тосте торжественном
сдвинулись тысячи кружек,
и были солдатские лица от счастья светлы.
Гремела музыкой – из самых лучших музык –
тишина, набившаяся в стволы.

Борис КАРПЕНКО

(1912–1994)

Родился в Гомеле. Окончил Московский ветеринарный институт. Всю вой­ну был на фронте – ветеринарным врачом артиллерийского полка. Получил пять правительственных наград. На Урале – с 1946 г.; долгое время возглавлял Свердловскую птицефабрику. Стихи печатались в журналах «Новый мир», «Октябрь», «Урал». В Оренбурге вышла книга стихов «Первопуток».

ИВА

(из цикла «Следы минувшего»)

Мы у Миус меняли огневую.
Шёл бой. Вскипала жёлтая вода.
Рванувшись так, что затрещала сбруя,
Нам пушку Ива вывезла тогда.
Потом –
Но кто ж их, к чёрту перечтёт,
Все те места,
Где допоздна её металась грива?
От самой Волги, весь поход –
Везде нас выручала Ива.

Когда ж мы с боем вышли за Пологи,
Родился жеребёнок у неё.
Уж до чего хорош!
Буланый, белоногий,
Бежит за ней и что-то ржёт своё.
Весь в мать.
От мирной жизни что-то
Принёс он к нам с собой в дивизион.
Предметом зависти и ласковой заботы
Меж дел войны вдруг объявился он.

А он взбрыкнёт – и прочь!
Ему, я полагаю,
Кусок последний отдал бы
Любой из нас.
А мать вперёд шагает, налегая,
Всё на него косит ревнивый глаз…

А вот сегодня – стихнул бой
Над милою украинской землёю,
И неподвижна Ива под арбой
С раздробленным плечом и головою.
Смешалась кровь с обрывками постромок.
И там, где глины жёлтые комки,
Всё тычет мордочкою жеребёнок
В лоснящиеся тёплые соски.

Михаил НАЙДИЧ

(1924–2005)

Родился в Кременчуге на Полтавщине. В неполных 17 лет ушёл добровольцем на фронт. Служил в воздушно-десантных войсках, затем в артиллерии. Воевал на Украине, в Сталинграде, на Дону. После четвёртого ранения демобилизован (1944). Окончил Уральский госуниверситет. Работал в газетах. Автор публикаций в центральных и местных журналах, 25 книг стихов и прозы, выходивших в Свердловске, Тюмени, Москве. Руководил секцией поэзии при Союзе писателей и межгородским литобъединением в Краснотурьинске. Награждён орденами и медалями.

РЯДОМ С НИМ

Солдата накрыла в овраге пурга,
Споткнулся, лежит он, весь в белом,
И если до смерти четыре шага,
То два из них он уже сделал.

Ещё он поднимется и проползёт.
Где грохот, как в каменоломне,
Ещё он засыплет гранатами дзот, –
Таким ты его и запомни!
Чтоб знать, как последний свершается путь,
С кем был в кутерьме этой вместе.
А выживешь –
Чтобы позднее черкнуть
Его старикам и невесте…

Из цикла «Воспоминания»

1
О любимых парни вспоминали
Посреди окопной тишины,
Мне-то хорошо – что на привале,
Что в бою:
Ни милой,
Ни жены.

Я свободен.
Я почти что школьник.
Я курсант…
Патроны. Карабин.
Треплет мокрый ветер – ну и шкодник! –
Обмундирование рябин.

И шальные пули как-то тонко
Свистнули над самой головой…
На Урале вздрогнула девчонка,
Та, что после встретится со мной.

2
Запахи степные… Мята, донник.
Лебеда касается бровей.
По моим мальчишеским ладоням,
По гранатам
Ползал муравей.

Не забуду до скончанья века
Этот день. Он был предельно хмур.
На меня, на просто человека
Надвигался всею мощью Рур.

Меж разрывов чёрных – неба проседь;
На высотке танк
Ревел ревмя…
Прежде чем в него гранату бросить,
Почему-то сдул я муравья!

3
…Под утро отвели бригаду в тыл.
Шли пехотинцы, солнцем обогреты.
Ещё не он, ещё не День Победы,
А всё же праздник настоящий был.
Гремела в рощице оркестров медь,
ревели на ухабах пятитонки.
Впервые медсанбатовской девчонке
Приснился ночью плюшевый медведь.

* * *

Ещё шептали губы неумело
Что – всё! Конец войне!..
И знаешь, друг,
Усталости чудовищную меру
Вся армия почувствовала вдруг.
А тишина пришла, нас оглушая,
Ей вторила и неба синева…
Куда ни глянь – вокруг трава чужая,
Но всё равно, но всё-таки
Трава.
Она манила, ластилась, – нет спасу! –
Звала прилечь всей мягкостью она.
Упасть в неё сейчас бы, отоспаться
За всю Отечественную сполна!

ПАМЯТНИК

Вмятины закрашены…
Но он
Помнит, как шагала юность наша,
Помнит раскалённой стали стон
И дыханье хлопцев –
Экипажа…
Нынче он в заветной тишине,
Где не утихает только
Память.
Голуби ютятся на броне.
Мальчики с весёлыми глазами.
Подойдёт порой и фронтовик.
Постоит, да и вздохнёт устало…
Видит танк, как воин, в этот миг
Что фронтовиков поменьше стало.
Мчаться он привык, огнём хлестать,
Чтобы больше правды было в мире.
Не мечтал он памятником стать –
Был он просто Т-34.

Николай ПЕТРОПАВЛОВСКИЙ

(1921–1995)

Родился на Урале, в городе Шадринске. Работал на стройке. Добровольцем ушёл на фронт. После войны окончил Военно-инженерную академию. Жил и работал в Екатеринбурге. Награждён 5 орденами и 18 медалями. Книги стихов: «О чём поют сосны», «Моё богатство», «Надёжность».

ПОД ЕЛЬНЕЙ

А ты кричал под бомбой «Мама!»,
Когда метнулась смерть в глаза?
Когда огнём прицельным «рама»
Тебя отбросила назад –
На дно чуть вырытой траншейки?
А пули метили в висок.
Уже прошили телогрейку,
И ты – впечатался в песок…
Но не стыжусь, что грыз я землю, –
Я из траншеи встал опять!
Не раз я слышал там, под Ельней:
«Солдатом стать – высотку взять!»
Никто там не был исключеньем…
Когда идёшь в свой первый бой,
Сначала выдержи сраженье
Не с кем-то там – с самим собой!..
И у меня нет глубже шрама,
Чем та траншея у бугра…
Сначала шепчут слово

«мама»,

Потом уже кричат «ура!».

* * *

Тропинки юности.
Лесные полустанки.
И на прощанье – кроткое:

«Сынок…»

И, словно танки,

тесные землянки –

Всё это –

вехи пройденных дорог.

Просторна память!
В ней вместиться может
И звон весны,
И горький листопад,
И солнышко весёлое над рожью,
И алый снег.
И в нём

лежит солдат.

БЕРЛИНСКИЙ ЭТЮД

Пыль ещё клубится над Берлином,
Под лучами яркими дробясь…
А солдат, усевшись на руины,
Развернул кисет не торопясь.

И взмахнув кресалом, как-то браво
Чиркнул им, как будто отрубил!
Прошагав все битвы и державы,
Мирную цигарку закурил.

И, блеснув медалью «За отвагу»,
Самодельный ножичек извлёк:
Из древка поверженного флага
Мастерил на память мундштучок.


Материал подготовил Владимир БЛИНОВ

Фотографии из фондов Объединённого музея писателей Урала, г. ЕКАТЕРИНБУРГ