В петербургском издательстве «Симпозиум» в уходящем году вышли сразу четыре небольших сборника Самуила Лурье: «Свобода последнего слова» – предисловия и послесловия к книгам других авторов, классикам и современникам: Иосиф Бродский, Л. Пантелеев, Лидия Чуковская, Мирон Петровский, Евгений Шварц и др.; «Сказка на ночь» – новеллы и литературные портреты, опубликованные в своё время в журналах: Надсон, Тютчев, Алексей Константинович Толстой, отечественные и современные художники; «Короткой строкой» – рецензии в журнале «Звезда» в 2012–2013 годах; «Колонки редактора в журнале «Полдень. XXI век» (название полностью отражает содержание).
«Даже страшно подумать, насколько, например, тот же я был бы ещё глупей, не попадись мне в 1960 году сборник: «Научно-фантастические рассказы американских писателей»… Там была «Детская площадка» Рэя Брэдбери. Текст ни разу не научный, ничуть не фантастический. В нём просто содержалась мысль, которая не приходила в голову ни мне и никому другому. И эта мысль была несомненно, неотразимо истинна. И передать её иначе как средствами этого краткого и негромкого рассказа – не представлялось возможным. Собственно, текст состоял из вещества Истины – которое сам же и создавал. Нестерпимо холодный кристалл нестерпимо яркого света.
Истина была печальна. Понимать, что чувствуешь её (или чувствовать, что понимаешь), – было похоже на почти счастье».
По большей части это тексты, написанные на случай, на заказ, но Самуил Лурье, как известно, каждую свою вещь, даже самую «прикладную» и «служебную», даже литературную подёнщину, которую нужно сдавать к определённому сроку и дедлайн на порядки важнее качества, изготавливал, всякий раз интенсивно вкладываясь эмоционально, интеллектуально, физически, как самую настоящую прозу.
«Жизнь увлекательна, притом необъяснима; тем и увлекательна, что взывает к разгадке, – которая, стало быть, где-то пребывает, таится – в глубине мира или с обратной, невидимой его стороны; это так называемый смысл всего, один на всех, как и само мироздание; на него намекают бесчисленные соответствия (всё же не исключено, что мнимые), удивительная слаженность частей, частиц; наподобие критской письменности, жизнь в принципе поддаётся дешифровке, – но нет ключа, или каждому исследователю мерещится свой; отличие от научной проблемы – в цене вопроса: если эта комбинация знаков всё-таки, вопреки вашей интуиции, не содержит никакого сообщения, ваша личная судьба (и чья угодно) – всего лишь пустая и глупая шутка; нет, хуже – пытка: нет тоски невыносимей, чем тоска по смыслу, которого нет; а так увлекал…»
Перечитывая помещённые в эти сборники тексты, один из давних знакомых С.А. Лурье заметил, что буквально слышит его голос, физически ощущает паузы, интонацию, тембр. «Мистика!» Поразительно, как всегда у Лурье, но в данном случае неудивительно: ведь задача всякого автора, напоминал Самуил Аронович начинающим литераторам в лекциях по технике текста, также изданных в своё время «Симпозиумом», – услышать свой голос и говорить им. Вот мы этот голос и слышим. Лурье учил тому, что прекрасно знал и умел сам.
Как сформулировал его alter ego С. Гедройц в одной из рецензий, «небыкновенно умеет человек так расставить слова, сочленить и повернуть, чтобы в них вошёл голос и остался насовсем».
Собственно, каждый текст С.А. Лурье, от небольшой почеркушки в несколько абзацев до романа «Изломанный аршин», на который ушло несколько десятилетий бесплатного, безвестного, безнадёжного, бескорыстного труда, и есть тот самый запечатлённый ни на кого не похожий голос. Собственно, поэтому даже самые злободневные его тексты не устаревают, как не устаревают записи великих музыкантов.
Сегодня усилиями издательства «Симпозиум» практически всё, напечатанное С.А. Лурье в периодике, собрано и вышло в виде книг – получился такой многотомный памятник.
А есть ещё практически готовый сборник публицистики Самуила Лурье, его колонки, печатавшиеся в петербургской прессе («Дело», «Невское время», «Зона закона», Хроника»). Даст Бог, доживём и до его выхода. Как говорил другой известный автор, будем мы живы – будем и веселы.
Сергей Князев