Грань между нежностью и страстью

Сага о поэтах

«Ты – моя любимая…»
«Я – ничья
Ветерком гонимая
Тень ручья.
Отразились облаком
В струйном дне
Твои думы тайные
Обо мне…»

«Ты – моя хорошая…»
«…Колыбель,
Зноем припорошенный
Коктебель.
Может, в жизни будущей
Светлый лик
Явит всем заветный наш
Сердолик…»

«Ты – моё причастие…»
«…К судным дням.
На земле нет счастья нам
Пополам.
Вечно в одиночестве
И вдвоём.
Только песню общую
Мы поём…»

Призрак Ахматовой

Грузною старухой-приживалкой,
Призраком мечты и человека
Доживала век свой скудно, жалко
Женщина Серебряного века.

Потускнела
«царственная скромность»,
Листопадом гордость облетела.
Пища для души – столь же скоромна,
Как и нужды тягостного тела.

Фантомы мужей, друзей-поэтов
Сон и явь заполонили всуе –
Мелочность и заурядность света
Свои правила игры диктует.

Двадцать ликов златоустой Анны
Завещал потомкам Модильяни.
Тонкий абрис сохранился странно –
Словно фига тайная в кармане.

Душные, как сальные огарки,
Юбилейные дотлеют даты.
Смолят царскосельские цигарки
Революционные солдаты…

Непобедимы

Есть на свете правда простая,
Но она понятна не многим:
Русские своих не бросают
У обочин трудной дороги.

За птенца из «беркутов» стаи
Рота полк врага атакует.
Русские своих не бросают,
Даже если жизнью рискуют.

Здесь чужие правила тают –
Здесь законы сердце диктует.
Русские своих не бросают –
Пусть весь мир в бессилье лютует.

Нежность душ предела не знает,
Хоть суровы снежные зимы.
Русские своих не бросают.
Потому мы – непобедимы.

Русский крест

Пора тушить пожар…
Боль – не перезагрузишь.
Ещё сочится гарь
Из Дома профсоюзов.

И матери не спят,
И предрассветным часом
Все клинья журавлят
Курлычут над Донбассом.

Иуд обличья в ряд
Не скоро ещё сгинут:
Не враг метнул, а брат
Тесак калёный в спину.

Однако выбор строг:
Коль каяться он станет,
Простить – иначе Бог
Нам верить перестанет!

Раз был смеяться рад
Над дьявольскою шуткой –
Уже наказан брат
Лишением рассудка.

А нам – держать удар,
Отцову волю слушать
Да затушить пожар –
И в головах, и в душах.

Зеркало

«Ты – моя!» сказать лишь могут руки,
Что срывали чёрную чадру.
                                    Сергей Есенин

Грань между нежностью и страстью
Зыбка, как свечи на ветру.
На женском лике тени счастья
Тревожат тонкую чадру.

Являют взорам изумлённым
Единый сплав двух половин:
То пылкость трепетной Мадонны,
То кротость сотен Магдалин.

Но остаётся тайной сладкой
Творенья дерзкая игра –
Влюблённой женщины-загадки
Всё та же вечная чадра...

* * *
Господи, прошу, не пойми превратно...
Самый долгий сон кончился случайно.
Блудная душа просится обратно
Из иных миров и заклятий тайных.

Господи, услышь: без любви нет воли!
Со своей судьбой трудно разминуться.
Может быть, один ветер в чистом поле
Знает, как порой тянет оглянуться...

Господи, позволь вновь сыграть в рулетку
На последний шанс, Пиррову победу...
Если не запрёшь в золотую клетку,
Счастье догоню по чужому следу.

Господи, прости...

Смерть Холстомера

Тёплая кровь обагрила ладони
Бывшего друга, хозяина, брата.
Кони – не люди. Люди – не кони.
Только они в этом не виноваты...

Пегий, убогий... Значит, так важен
Цвет – иноходи, чести, отваге,
Если кредиток шелест бумажный
Кровных орловцев низводит в бродяги...

Порваны губы уздечкой из стали,
Меркнет в глазах – не от слёз, не от пыли.
Видно, мои времена миновали,
Или пока ещё не наступили...

Мера холста –
верный повод для драки.
Стать и достоинство – в память поэтам,
Шкуру – на свалку, кости – собаке.
Господу слава, коль годен на это!..

...Тёплая кровь обагрила ладони.
Близится миг долгожданной расправы.
Кони и люди, люди и кони,
Нет среди вас виноватых и правых.