В человеческой жизни нет ничего выше лирики, считает Денис Осокин. Беседуем с ним о родстве авторской поэзии и фольклора и о том, почему литература не только искусство, но и жречество.
– Читая ваши стихи, улавливаешь их связь с фольклором. Вы согласны с этим? Считаете поэзию и народное творчество «родными сёстрами» или между ними проходит чёткая граница?
– Чётких границ в искусстве я не вижу вообще. И конечно же, народная поэзия и авторская поэзия – родные сёстры. И беломорские петроглифы, к примеру, с любым современным театром или литературным журналом в мегаполисе – «родные сёстры и братья». В основе любого авторства лежит смелое свободное желание человека сделать лучше самого себя и весь мир со всеми людьми, поделиться лучшим, на что способен, при этом никому ничего не навязать, и вера в то, что его старания могут пригодиться.
Из моих произведений очевидно, что фольклор и этнографию народов мира я очень люблю. Именно люблю, мне близка и родна эта сумма знаний. Но как художник я работаю в одиночку, у фольклора ничего не заимствую. Разве что изредка открыто любуюсь и цитирую – мои герои, например, могут спеть народную песню, сказав «есть такая песня» и уточнив, у какого народа. Я очень люблю народную поэзию. Но и авторскую очень люблю. И говорить стараюсь на собственном языке. К этому стремится любой художник. А иначе была бы фальшь.
– Что особенного в мироощущении поэта, чего нет у прозаика, и наоборот? Как удаётся совмещать работу в прозе и поэзии?
– Вот честно – я на своём собственном пути и в своей собственной любви к литературе обхожусь без межеваний, не навожу никаких границ между поэзией и прозой. Я говорю «искусство слова», «художник слова» – для меня это гораздо вернее «поэзии» и «прозы», «поэта» и «прозаика». И базовые законы искусства слова – общие. И Поэзия с большой буквы лежит в основе и того и другого, она лежит в основе любого искусства – и литературы, и архитектуры, и резьбы по кости... Однако привычное понимание, принятое в нашей культуре, не стану отрицать тоже, пускай будет. Паустовский и Платонов – это проза, а Есенин и Фет – поэзия. Песни и баллады – поэзия, сказки и былички – проза… Есть чистые прозаики, есть чистые поэты, а есть те, кто пишет по-всякому – как я.
У меня всё зависит от поставленной задачи, от всего сразу, что влияет изнутри и снаружи на мой выбор отдельно взятого письма, – я могу говорить стихами и не стихами (поэзия, но не стихи – это, пожалуй, проза). Очень часто внутри одного произведения у меня есть и то и другое. То есть если моим героям, существование которых я показывал прозой, вдруг становится нужно спеть и станцевать или послушать песню – они немедленно это делают, и получаются стихи среди прозы. Есть у меня книжечки целиком стихотворные, есть и целиком прозаические. Стихи и прозу я в самом деле пишу примерно пополам.
Давайте так. Искусство слово, умение найти, выбрать редкие слова – то, что роднит литературу с сакральными текстами – молитвами, заговорами, кличами… А любые слова и в любом неограниченном количестве – это речь и быт. Таким образом, помимо всего прочего – литература это ещё и жречество. И жрецам-прозаикам позволительно тратить больше слов за одно высказывание. А жрецы-поэты ещё более сакрализируют свою речь – в том числе, ритмически. Наверное, поэтому фальшивые или недобрые стихи гораздо более несносны, чем такая же проза. И нужны и прекрасны для этого служения и прозаики, и поэты. И небывалая радость, когда лично ты хочешь и можешь и так и так.
Чтобы найти одно слово, или два слова, или три слова – сделать гравировку на кольце – себе или очень важному для тебя другому человеку – можно потратить на поиск половину жизни, можно всю жизнь, а можно так и не найти. Гравировка на кольце – это чистый сакрум, не литература. Себе я лишь пару лет как знаю, что бы написал. Но у меня нет никакого кольца. Другим людям – так и не знаю. Нет и таких задач, я рассуждаю теоретически – чтобы сказать, что литература обретает себя между гравировкой на кольце и словесной бесконечностью на всех языках, включая исчезнувшие, несуществующие и созданные. И на выходе ближе всего к гравировке.
У меня в книге «Танго пеларгония» есть рассказ. Можно я его покажу здесь? Правда, он написан почти 20 лет назад…
Оригами
Необыкновенная печаль серыми ладонями сжимает сердце, когда я думаю об оригами. Это очень-очень правильное искусство. Очень точен его язык. Но я не могу им заниматься: к вечеру первого дня занятий я лягу и умру от старости. Почему так? Вероятно, потому что оригами белое. Потому что под машину попала соседская девочка Лена – любившая оригами больше всего на свете. Потому что его фигуры – умные и смешные. Коэффициент хрупкости в них – самый тот. Потому что оригами – как литература. Более мудрая её сестра. Когда по бумаге не нужно водить ручкой. Можно сложить из неё белую рыбу, белую лягушку – подвесить над изголовьем и лечь спать.
Кстати, ничего выше лирики я в литературе и в человеческой жизни не ведаю. Простого лирического стихотворения, лирической народной песни в две-три строфы или лирической прозы. Это как в физической реальности я не встретил ничего прекраснее, чем первый снег.
– С кем из писателей вы ощущаете родство, кто вам особенно близок? Есть ли книги, которые вы перечитываете?
– Я изредка веду онлайн-мастерские в литературных школах. И вот, желая поделиться со своими слушателями очень важным и очень личным, я постепенно составил список из самых любимых книг и имён писателей, повстречавшихся мне за жизнь. Этот список имеет пять страниц. И я его, само собой, могу продолжать и надеюсь на это. Давайте я назову несколько, не всех!
Писатели, с которыми ощущаю родство: Лорка, Платонов, Коваль, Розанов, Хармс, Вампилов, Спиридон Вангели, Бруно Шульц, Ихара Сайкаку, Пу Сун-Лин, Имант Зиедонис, Рене де Обальдиа, Эрленд Лу, Тувим, Камю, Гейне, Чехов, Лесков, Бунин, Бабель, Петрушевская, Есенин, Хлебников, Айги, Яснов…
Любимые произведения, которые всегда перечитываю, вернее, прокручиваю внутри, потому что и без чтения помню: «Миорица» (румынская народная баллада), «Предание о нишанской шаманке» (маньчжурское народное сказание), «Калевала» (карело-финский эпос, составленный Лённротом, в переводе Бельского), «Сербские народные песни и сказки» из собрания Вука Караджича, «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное» и вообще всё у Аввакума Петрова, «Записки о поисках духов» Гань Бао, «В конце ноября» Туве Янссон, «Моя жизнь в лесу духов» Амоса Тутуолы, «Дао дэ цзин», «Евгений Онегин» Пушкина, «Школа для дураков» Саши Соколова, «Каталог гор и морей», «Тошнота» Сартра, «Падение» Камю, «Мелкий бес» Сологуба…
– Вы много раз подчёркивали, какое значение имеет для вас Казань, а в одном из интервью сказали, что, даже уезжая, берёте этот город с собой. Почему он вас вдохновляет?
– «Но из этих улиц свитер мне особо впору…» – цитирую себя, строки из поэмы «Ледянка». Поэтому. Но меня вдохновляет весь пёстрый мир и его закоулки…
– Генри Лонгфелло сравнивал поэзию с солнцем. А Давид Самойлов писал: «Поэзия должна быть странной, / Шальной, бессмысленной, туманной, / И вместе ясной, как стекло…» У Бориса Пастернака: «Это – слёзы вселенной в лопатках». Какое ваше определение поэзии?
– Эти определения все прекрасны и верны. И я, и вы – мы с вами знаем ещё и множество других блестящих определений поэзии.
Я не большой любитель и, соответственно, мастер дефиниций. Может, поэзия – это лучшее, на что ты способен? Если Бог дал тебе эти способности вдобавок… Ведь вся твоя личная жизнь – обычна, ткань её одинакова для всех. Поэзия же – это наилучшее. Это превосходная степень слова «хорошо», которую можно встретить и явить на Земле, будучи живым человеком. Возможно, когда мы перестанем жить, нам объяснят, что это была наша самая большая земная иллюзия. Или мне объяснят. Но я ведь не один примерно так это чувствую и думаю… Там разберёмся – а пока так.
«ЛГ»-досье
Денис Сергеевич Осокин – российский прозаик, поэт и сценарист. Родился в 1977 году. Выпускник филологического факультета Казанского университета. Автор книг «Барышни тополя», «Овсянки», «Небесные жёны луговых мари», «Огородные пугала с ноября по март», «Goldammern / Овсянки: на немецком языке». Сценарист фильмов «Одя», «Шошо», «Овсянки», «Небесные жёны луговых мари», «Ангелы революции», «Ада» и других. Лауреат литературных премий «Дебют» (2001), «Звёздный билет» (2008), Премии имени Андрея Белого (2013), кинопремий «Ника» (2010), «Белый слон» (2010, 2013), «Кинотавр» (2013) и других. Лауреат Государственной премии Республики Марий Эл в области театрального искусства имени М. Шкетана (2019), Государственной премии Республики Татарстан в области культуры и искусства имени Габдуллы Тукая (2020). Член Киноакадемии стран Азиатско-Тихоокеанского региона (с 2011), Европейской киноакадемии (с 2011), Союза кинематографистов РФ (с 2016), Русского ПЕН-центра (с 2022). Живёт в Казани.