Проблемы авторства А. Пушкина, казалось бы, давно не существует. Всё доказано и проштудировано вдоль и поперёк. Однако, судя по изданию знаменитой сказки, где поп неожиданно стал купцом, это не совсем так. Вот и литературоведы Александр Лацис и Владимир Козаровецкий ещё в минувшем веке выдвинули гипотезу, что сказку «Конёк-Горбунок» написал… Пушкин. А Ершов просто внёс «добавления и изменения», которые вошли во все издания, кроме первого. История долго не имела продолжения. Но в конце марта диалектологи Розалия и Леонид Касаткины выступили с докладом в Институте русского языка, где привели лингвистические доказательства вроде бы затухшей гипотезы. О своих изысканиях Касаткины подробно рассказали в интервью радио «Свобода».
Учёные проанализировали больше ста диалектизмов в текстах первого издания сказки и четвёртого – исправленного, а также многочисленные произведения Пушкина и Ершова и пришли к выводу, что диалектизмы в первом издании были известны в псковских говорах или в диалектной зоне, куда входят эти говоры. Пушкин, с детства бывая в Михайловском, наверняка знал псковский диалект. Кроме того, в той же диалектной зоне родилась Арина Родионовна, главный наставник поэта по части народного языка.
П. Ершов родился в Тобольской губернии, провёл там детство, учился в гимназии в Тобольске, вернулся туда же после окончания Петербургского университета и остался там до конца своих дней. Диалекты Тобольской губернии, по мнению учёных, возникли при переселении крестьян из Вологодской, Вятской и Пермской губерний, где преобладают северорусские говоры. А псковский диалект относится к среднерусским.
Выводы такого рода должны сопровождаться примерами. И Касаткины в изобилии находят их. В первом издании «Конька-Горбунка»:
С сенника дозорный сходит
И, обшед избу кругом,
У дверей стучит кольцом.
В последующих, якобы исправленных Ершовым:
С сенника дозорный сходит
И, облив себя водой,
Стал стучаться под избой.
Глагольные формы «ушед», «пришед» и т.п., считают диалектологи, встречаются в северо-западных говорах и, следовательно, не могли быть известны Ершову. А в произведениях Пушкина таких примеров множество: «Вышед из лицея, я почти тотчас уехал в псковскую деревню моей матери». Или: «Государь-император, обошед соборы, возвратился во дворец».
Или – ещё пример. В первом издании «Конька-Горбунка»:
Братья сеяли пшеницу
да возили под столицу.
Вариант Ершова:
Братья сеяли пшеницу
Да возили в град-столицу.
Для Пушкина предложенная конструкция привычна и естественна:
Подъезжая под Ижоры,
Я взглянул на небеса…
Короче говоря, Ершов заменил в последующих изданиях всё, что было для него неприемлемо с точки зрения языка. Этот посыл вряд ли делает версию более доказательной, но диалектологи твёрдо стоят на своём: «Диалектизмы, встречающиеся в первом издании сказки «Конёк-Горбунок», в подавляющем большинстве – это или такие же слова, которые мы нашли у Пушкина в более ранних или более поздних текстах, либо это псковские диалектизмы, которые тоже прекрасно могли быть ему известны».
На одном из литературных интернет-форумов, где обсуждалась теория Касаткиных, мы встретили замечание, может быть, и грубоватое по форме, но по содержанию верное: «Вообще, учитывая тот факт, что Пушкин синтезировал новый литературный язык из подножного корма, с уверенностью приписывать ему что бы то ни было – это слишком смело».
Если подумать, то почему, собственно, «побеждённому учителю» Жуковскому можно было исправлять «победителя-ученика», а провинциальному литератору Ершову – нет. При таких темпах литературных открытий вполне возможно скоро выяснится, что Пушкин не просто подарил Гоголю сюжет «Мёртвых душ», но и написал вместо него «Вечера на хуторе близ Диканьки». Ведь многие произведения Александра Сергеевича связаны с Украиной.