Борис Примеров вошёл в русскую поэзию с прокофьевской мажорностью и есенинской скорбью
Мы, русские, народ журавлиный. Всё терпим – держимся, надеемся и верим. Так журавли на болоте заняты перекликом, ничего не видят и не слышат, детишек поднимают на крыло, сами, взрослые и опытные, небесный путь длинный воображением рисуют, а тут выползает из камышей вялых разбойник осенний и в упор косит, косит красивых и романтических птиц.
1965 год. Москва. Высшие литературные курсы. Литературный институт имени А.М. Горького. Общежитие по улице Руставели, 9/11, комната тесная, а в ней прекрасные русские поэты: Владилен Машковцев, Николай Рубцов, Анатолий Жигулин, Сергей Хохлов, Борис Примеров, читающий свои стихи – как творящий молитву...
Белый выдох берёзок и яблонь
С головой накрывает меня.
И врезалось, впаялось в душу мою, в сердце моё и в память: вот Борис Примеров перечисляет, перечисляет – что у него ещё имеется впереди, поскольку он молод, и вдруг...
Даже смерть у меня впереди!..
* * *
Мы, слушатели Высших литературных курсов, имели на каждого – отдельную комнату, чем вызывали к себе торжественные претензии юных студентов. Николай Рубцов, не сомневаюсь, «специально» не сдавал экзамены-то по тому, то по этому предмету: нужна была ему столица, а как в ней подольше задержаться, где найти крышу, если ни денег, ни богатых родственников?..
Как-то, улетая в Челябинск, я отдал ему ключ от комнаты.
Возвращаюсь. Поднимаюсь лифтом на седьмой этаж – в моей комнате песня. Первый голос, низкий, буревой, атаманский – донской поэт Борис Куликов басит. Второй голос, повыше, поубористее – донской поэт Борис Примеров помогает. Третий голос, неуверенный, но очень дружеский, сипловатый – Николай Рубцов поддерживает:
На переднем Стенька Разин
С молодой сидит княжной.
Свадьбу новую справляет,
Сам весёлый и хмельной.
Хор запнулся на рефрене «Грянем, братцы, удалую!..»
Княжну «утопили...». Посудачили. Обменялись новостями. Примеров лёг отдыхать. Куликов и Рубцов удалились куда-то. Часам к одиннадцати вечера открывает дверь Рубцов:
– Валь, включи свет!..
Поднимаюсь. Включаю:
– Ложись, Коля!
Коля серьёзно интересуется:
– А кто вон тот, на диване?
Отвечаю, мол, Борис Примеров. Рубцов разобижено вскрикивает:
– Не лягу спать я рядом с этим пьяницей!
Но раздевается. Ложится. Утром увеличиваем вчерашние «концерты», хохочем, радуемся молодости, простому солнечному дню. Ведь не был же никогда Примеров пьяницей. Не был никогда и Рубцов неуправляемо привередливым среди друзей. А что это? Это – мелкая проделка поэтов. Это то, чем отличаются несерьёзные поэты от серьёзных чиновников.
* * *
При Владимире Ильиче Ленине исчезли из России Бунин, Куприн, Толстой, Мережковский, Гиппиус, Цветаева, а Гумилёв – расстрелян, а Блок – голодом уморен... Где вождь пролетариата был? Ведь Максим Горький писал ему: «кровавый экспериментатор», ведь ещё Плеханов писал ему: «Вы узурпировали партийную кассу и партию», «Вы не знаете Россию», «вокруг Вас нет русских», да разве лишь Горький, разве лишь Плеханов предупреждали жестокость гения?..
Два лица у СССР. Одно повёрнуто к торгашам, ворью, другое – к сталеварам и слесарям, трактористам и учителям. А между лицами и между классами – агентура, прокуроры, судьи, следователи, преследователи и их последователи: «О чём вчера вы и в какой связи Никиту Сергеевича и Леонида Ильича зарифмовали, а известно ли вам – бдительность, бдительность и бдительность не даст пошатнуть фундамент СССР, известно?..»
Озирались, подозревая. Шептались, робея. И стихи на досаде круто замешивались...
Братья Сафоновы, Эрнст и Валентин, Жуков Анатолий, талантливый прозаик, поэты Николай Рубцов и Борис Примеров, критики-публицисты Сергей Семанов и Анатолий Ланщиков, Виктор Петелин и Олег Михайлов, Николай Сергованцев и Виктор Чалмаев не раз подвергались «землетрясениям» из ЦК КПСС за русское слово, за честность национальную. Их выступления в печати – угли под пятками цековских кандидатов и докторов наук, шуршавших бумагами, – речами для бездарных лидеров... А Михаил Лобанов, а Василий Фёдоров?
Борис Примеров любил и знал наизусть стихи Павла Васильева, распятого русского поэта, погибшего в кровавом 1937-м. Считал его гением...
Погодок мой, Борис Примеров, на Дону рождённый, цепко и грустно, как я, уралец, выпьет водки или оба мы выпьем водки, да начнём ныть, лбом в ладонях покачиваясь: «Каких русских поэтов прикончили, эх!..»
Примеров наседал с критикой на советскую власть, восторгаясь русскими учёными, полководцами и реформаторами царской России, отменно выделяя Столыпина.
Замечательный русский поэт Борис Примеров умрёт, не одолев трагедию разрушения СССР. Умрёт, прося Бога вернуть нам СССР:
Боже, Советский Союз нам верни!
* * *
Прости нас, Россия, не сумевших оттеснить бандитов от горла соловьиного твоего!..
Незадолго до смерти Примерова мы столкнулись в метро. Борис внушал мне: «Пойми, правда или богатство для всех не нужны, а некоторым, некоторым нужны. Нужно, как при Сталине, могучее государство, империя, как при Иосифе Виссарионовиче она и была... Ты – бедный человек, но под щитом империи. Ты миллионер, и ты под щитом империи. Сталин – ого-го!.. А эти – лавочники!..»
И я про себя подумал: «Боря какой-то надтреснутый»... А Боря говорил, говорил, говорил, взмахивая ладонями, как стихи читал – в последний раз читал: больше мы не увиделись... Я приехал к нему, хоронить приехал.
Кровь лозунгов, кровь трибуналов, кровь коллективизаций и войн, кровь разрушенного СССР, кровь России, израненной алмазнозобыми голубями-стервятниками, завыла в нём, в младшем сыне Сергея Есенина и Александра Прокофьева, и поэт Борис Примеров выбрал смерть...
«Три дороги на Руси: я выбираю смерть. Меня позвала Юлия Владимировна Друнина и сказала: «Возьми стихи друзей и напечатай под своим светлым именем, чтобы мир ахнул. И я тебя поцелую». Неохота жить с подонками... Опомнись, народ, и свергни клику... Такого не было и не будет на свете. Борис Примеров».
Но ещё острее, ещё больнее завещательного письма пронзили меня строки расставания поэта с Родиной:
Прощай, простор неповторимый!
По прихоти слепой совы
Остался ты теперь без Крыма,
Без Украины и Литвы.
Или:
И слышится колокол,
И слышится колокол
Из водных аркад.
Под сводом расколотым,
Под сводом расколотым
Не Китеж ли град?!
Борис Примеров вошёл в русскую поэзию с прокофьевской мажорностью и с есенинской скорбью, но не смог два этих скифских зова соединить в своём сердце и выбрал смерть... Поэт – со взором Иисуса Христа!..
Яблоня моя белая, не вернутся ведь на русскую землю твою поэты твои русские, друзья мои вчерашние: Вячеслав Богданов и Николай Рубцов, Василий Шабанов и Борис Примеров!.. Здесь они встречались. И там они – вместе... А меня Бог задерживает здесь: не всё ещё, не все муки преодолел я?..
Русские поредели. От января к декабрю – более миллиона русских уносится к звёздам... Выродимся мы на радость врагам нашим. А друзья наши разделят вместе с нами участь гробовую. Куда нам от беды скрыться? Как Россию нам уберечь?!
Колокольные зовы одиноких наших церквей кличут, да не могут докликаться ответных песен журавлиных. Ну, скажите, пожалуйста, разве мы, люди русские, не журавли? Разве мы не теряли гнёзд родных? Разве не пытаются теперь, как раньше, раньше, раньше, теперь разве не пытаются долететь наши сёстры и братья до зелёных берегов России?..
Валентин Сорокин