На экраны вышел фильм Кирилла Серебренникова «Лето»
В начале просмотра он нравился – трогательный чёрно-белый нырок в юность, как будто снятый любительской камерой в ту пору, когда компьютеры были большими, а мобильных телефонов не было вообще, по телевизору показывали немощного Леонида Ильича, в дело Владимира Ильича верили всё меньше, всё больше было фальши, очень ценились американские джинсы и британские группы. Почти в каждой школе рождался свой ВИА (вокально-инструментальный ансамбль), пели битлов, многие пытались, подражая им, сочинять что-то своё. Мощное, бурно расцветшее в 70–80-х самодеятельное рок-движение в 90-е, когда всё подчинил себе шоу-бизнес, скисло. Рынок отрегулировал рок, но осталась благодарная память о тех, под чьи песни танцевали, целовались, любили…
У кого-то это был Джо Дассен, у кого-то «Led Zeppelin», «Pink Floyd», «АВВА», «Машина времени», «Аквариум», «Зоопарк», «Кино», «Секрет», у кого-то «На-на» и «Ласковый май». Режиссёр Серебренников и сценаристы Лили Идова и Михаил Идов (его мы поминали, когда писали о сериалах «Оптимисты» и «Лондонград») по возрасту Ленинград 1981 года помнить не могут, но атмосферу первых песен и любовей беззаботных брежневских лет им передать удалось. Не без обидных перекосов.
«Лету» с осени 2017 года предшествовали скандалы: кроме отправки под домашний арест режиссёра в связи с хищениями в «Гоголь-Центре», шумно протестовали все, кто был близок Виктору Цою и Михаилу Науменко (Майку). Борис Гребенщиков сказал как отрезал: «Сценарий фильма – ложь от начала до конца. Мы жили совсем по-другому, у нас была другая мотивация. В сценарии представлены сегодняшние московские хипстеры, которые кроме как [совокупляться] за чужой счёт больше ничего делать не хотят. Ни к Майку, ни к Цою, ни к Наташе, ни к кому-либо из нас этот сценарий не имеет ни малейшего отношения. <...> Я очень надеюсь, что Кирилла выпустят из тюрьмы, что у него всё будет в порядке, но с этим фильмом у нас с ним согласия не будет никогда». Один из основателей группы «Кино» Алексей Рыбин запретил использовать свой образ в этом фильме: «Мои представления о морали слишком расходятся с представлениями автора «Лета». Уважаемый музыкальный продюсер Андрей Тропилло заявил, что Серебренников «чужд рок-культуре и ничего о ней не знает».
Кинозрители большей частью тоже чужды рок-культуре и ничего не знают о том, что было на самом деле между БГ, Цоем и Майком 37 лет назад, есть даже такие, которые группам «Аквариум», «Кино» и «Зоопарк» предпочитали «ДДТ» и «Наутилус» или вообще относятся ко всей рок-тусовке равнодушно. Ну и кто такие эти рокеры? Поэты? Нет. Выдающиеся композиторы и исполнители? Нет. В одном из эпизодов вторым планом еле слышно звучит замечательная «Осенняя песня» Юрия Саульского на стихи Леонида Завальнюка, не самые известные советские авторы, но невольно захочешь сравнить, вот Завальнюк:
Слеза – осенних дней примета
Росой холодной потекла,
И журавли уносят лето,
Раскинув серые крыла.
Звенит высокая тоска,
Не объяснимая словами,
Я не один, пока я с вами,
Деревья, птицы, облака.
Кружатся листья, как записки,
С какой-то грустью неземной,
Кто не терял друзей и близких,
Пусть посмеётся надо мной.
А вот Майк Науменко:
Лето!
Сегодня сейшен в Ленсовета.
Там будет то, и будет это.
А не сходить ли мне туда?
Лето!
Все хулиганы при кастетах,
У них, наверное, вендетта,
Но, впрочем, это ерунда... Да-да-да...
Лето!
Оно сживёт меня со свету.
Скорей карету мне, карету,
А, впрочем, подойдёт и квас.
Не буду цитировать тексты других культовых авторов, но замечу, что рок-музыканты много сделали для того, чтобы «слова песен» никакого отношения к поэзии не имели. Сейчас редко встретишь такую, в которой был бы хоть какой-то смысл. Вот, к примеру, куплет очень популярной песни:
Только рюмка водки на столе.
Ветер плачет за окном.
Тихо болью отзываются во мне
Этой молодой луны крики.
И замечательных мелодий таких, как, например, у того же Саульского, ни у кого из наших героев нет, и поют они не так чтобы очень, но… Они интересны другим, иначе у них не было бы столько фанатов. Герои, очарованные западным роком, отрицали всё, что было до них в СССР, что признавалось официальной советской культурой, и искренне, честно, неумело, страстно на стыке музыки, текста, вокала и гитары с барабанами кричали что-то своё, то, что волновало. Их и их публику.
Какими же они предстали у Серебренникова?
Этот фильм не похож на предыдущие ленты режиссёра. Тут нет напора «любимых мыслей», нет наслоения ужасов «Юрьева дня», разоблачительной зашоренности «Ученика» или эпатажа «Изображая жертву», зато есть любимые актёры. Как здесь играют, мне понравилось. Очень хороша, женственна, похожа на замечательную советскую актрису Татьяну Лаврову Ирина Старшенбаум – она сыграла жену Майка Наташу, которая полюбила Цоя с первого взгляда. С её стороны всё сыграно, я бы даже сказал, трепетно, а вот мужчины её не очень поддержали. Потому, видимо, что сценаристы, начав интригу, не довели её до логической развязки.
Лидер группы «Звери» Роман Билык убедителен в «Зоопарке», однако как-то слишком анемично его Майк воспринял увлечение жены младшим товарищем, он даже как будто подталкивал её к измене. Тео Ю в роли Цоя тоже не вызвал отторжения, но в то, что Наташа его заинтересовала, я тоже не поверил. Любовного треугольника не случилось, да говорят, и в жизни его не было – зачем Виктору Цою затевать адюльтер, это с его стороны подловато по отношению к его благодетелю Майку?
Очень уместен здесь и похож на Бориса Гребенщикова Никита Ефремов в роли Боба, убедительна Лия Ахеджакова, сыгравшая ошарашенную нашествием рок-музыкантов хозяйку квартиры. Фильм почтил присутствием и придал ему нездешней достоверности приехавший на съёмки из Лондона Сева Новгородцев. Очень понравилась Юлия Ауг в роли комсомольской руководительницы, душой болеющей за молодых музыкантов; хорош внезапный эпизод «Позвони» с Еленой Кореневой; вообще все песни-клипы внутри фильма сделаны очень изобретательно, однако собрались ли они во что-то целое?
В фильме (работа оператора Владислава Опельянца, как всегда, хороша) разделено то, что было, и то, чего не было, – эти сцены специально помечены маркером и цветом. В них, видимо, вырывается на экран что-то подспудное, подпольное: желание избивать милиционеров и издеваться над приверженцами традиционного искусства, беспощадно убивать всех критиков и скептиков, а также мечта вырваться на свободу, которая осуществляется, правда, как-то однообразно и убого: мужчины мчат в море, на бегу снимая трусы. Тут что-то одно: либо бежать, либо снимать. Вылезшее наружу подсознательное выглядит странно – и это «город золотой под небом голубым»?
Однако, что совершенно неожиданно, советская жизнь предстала здесь практически раем. Все герои счастливы. Молодые люди ничем не обременены, даже у тех, у кого из них уже есть дети, они не плачут. Да, питерские коммуналки, но в тесноте да не в обиде. Никаких проблем, кроме творческих. Все бесшабашны и беспечны, о деньгах не думают, сочиняют песни, исполняют их в больших залах при помощи сочувствующих талантам органов ВЛКСМ. Любят, кого хотят, курят и пьют, что и сколько хотят, иногда безобразничают, но им всё сходит с рук.
Рай, который был потерян, когда пришла свобода. Свобода и убила Цоя, Майка, Башлачёва и других?
Фильм об этом? Нет, конечно. О рождении звезды по имени Цой? Тоже нет, слишком переврана биография. О свободе? Но её ни в фильме, ни в жизни героям особо не ущемляют. О борьбе? За что, с кем? Вот и осталось только то, что тронуло в самом начале, – ностальгия по ушедшей юности, по вечеринкам, комсомолкам и даже по Брежневу.