Коко Шанель. Жизнь, рассказанная ею самой. – М.: Яуза, 2023. – 288 с. – 3000 экз.
Область литературы или шире – словесности – очень доступная давно. Не любой человек может снять кино, но многие могут написать текст (необязательно хороший) о кино. Не любой человек умеет управлять самолётом, но «Маленький принц» или просто книга о самолётах и о девушках потом – вполне может появиться.
О моде написаны километры текста, хотя сшить костюм вроде бы совсем другая история. И всё-таки для того, чтобы писать о моде, надо обладать особым почерком. Тому, кто хоть раз в жизни вдевал нитку в иголку или делал безукоризненную строчку на швейной машинке, понятно, чего стоит эта строчка, простая, аккуратная, правильная, такая, благодаря которой текст будет скроен по вам идеально. Коко Шанель, главная героиня французской haute couture навсегда, сегодня главная героиня книги о самой себе: «Коко Шанель. Жизнь, рассказанная ею самой».
Отчасти Коко здесь напоминает кривое зеркало Раневской, насмешливая независимая женщина, острый язычок, но не феминистка. Она и не рассказчица, а немножко гуру, мастер афоризмов, жизненных формул и одновременно – формул стилистических, минималистских (или, как сказала бы Фиби Филоу, последовательница Хельмута Ланга, – концептуалистских).
Я почему-то всегда верила в то, что если женщина одета безупречно, именно одета, а не наряжена, и безупречно, а не с иголочки, – она не может плохо говорить. Видимо, есть область, где вербальное пересекается с невербальным, и мы это чувствуем. Кстати, именно по этой причине многие люди отталкивают, а другие – притягивают. И ничего с этим не поделаешь. Встречают по одежде и по обложке. По крою и по стилю. Так вот книга Коко Шанель – манифест стиля, торжество сдержанности и краткости. А ведь на самом деле речь идёт об автобиографии, о серьёзном жанре, о взаимоотношениях в семье, о ненависти к матери, о монастыре, о Дягилеве и Стравинском, о переездах и разрушительных любовях. Однако запоминаются почему-то исключительно фразы, слова о том, что если в двадцать лет девушка некрасивая – виновата природа, а если в тридцать, то барышня просто дура. Или о том, что руки – визитная карточка. Или о том, что в рюшах, гигантских шляпах, удушающих корсетах и вуалях – невозможно думать, мысли не пробиться, всё сковывает.
Насколько Габриэль Шанель до конца дней оставалась лаконичной в одежде, настолько распахнутым всем ветрам было её сознание. В том, что касалось чувств, она принимала любые страдания, любые пытки, любое унижение и любую любовь, как ни странно это звучит. Наверное, она бы умерла от разрыва сердца, подобно своей матери, если бы её возлюбленный не разбился на машине прежде. Самая гордая законодательница моды унаследовала стокгольмский синдром в его необычном воплощении – юродивой божественной любви к нутру человеческому. Помимо хлёстких или мудрых высказываний о моде сильнейшими страницами являются искренние описания невыносимых, раздирающих душу страданий, пыточных мучений, адовых ядовитых состояний одиночества, покинутости, оставленности, ненужности, собачьей брошенности и нежелания жить. Она говорила: «Женщину одиночество разрушает», и не было в этих словах никакой позы, это было чистосердечное признание собственной слабости и правда жизни. Мне достаточно маленького чёрного платья и жемчуга, но невольно задумаешься: что бы она ещё могла, если бы не была так подавлена, если бы обрела счастье? Мы не узнаем. Сила воли создала идеальную строчку и неповторимой простоты look, нелюбовь разрушила жизнь.
Сами Нури. Швейная машинка. – Робер Лаффон, 2022. – 324 с.
Французский дизайнер Сами Нури написал книгу о моде как спасении.
Он родился в Афганистане, его старшего брата убили, семья переехала в Иран. Ещё в детстве Нури постоянно помогал отцу-портному с работой и мечтал создать невероятный наряд для любимой мамы. Увы, Иран оказался не так дружелюбен, как хотелось, и пришлось перебраться в Турцию. После долгих попыток найти себя в очередной новой стране юный Нури, наконец, принял решение уехать и выбрал Францию. Мать и сестра вскоре переехали за ним, отца убили. Нури яростно взялся за учёбу и стал прицельно заниматься модой. Создание одежды сделалось для него сродни созданию великой красоты, неувядающей, бессмертной, такой, которая окружает всех людей без исключения, в которой нет места нищете, кошмару, слезам и крови, насилию. Отсюда в его вещах яркие краски, неожиданные сочетания цветов: это не пёстро, это очень точно.
Безупречный крой у Нури, конечно, и от отца, и после стажировок у Джона Гальяно и Жан-Поля Готье, которые по духу подходили молодому дизайнеру идеально. Кто-то может назвать их одежду слишком… «жирной», эпатажной. Коко Шанель упала бы в обморок. Однако Нури как раз не эпатирует, соблюдает некий баланс между удобством, элегантностью и цветовым решением. Интересно, что в языковом плане книга Шанель ровная, абсолютно созвучная её минимализму, а у Нури довольно плотный язык, много терминов, связанных и с мультикультурностью да и, собственно, с самим швейным делом. Он как автор склонен в подробностях описывать и быт стран, где жил, и работу портного. Кстати, идеальная строчка и «одежда как вторая кожа» – общее место у Шанель и Нури.
Ни слова в романе нет о любви к женщинам, только о семье, о самоидентификации и о креативных решениях как о выходе из любой ситуации. «Что бы ни случилось – принимайте креативное решение, выход всегда должен быть творческим», – небанально твердит условно лирический герой.
Если книга Коко Шанель – рассказ о пути к финансовой независимости, то роман Нури – о независимости в широком смысле: от социальных условностей, боли, чуждых ценностей, даже от смерти. Он сделал одежду для всех по доступным ценам и одежду для ценителей высокой моды, тогда как Шанель осталась в тяжёлом люксе. Но главное, что сделал Нури, – переработал себя, напечатав не автобиографию, а увлекательный автофикшен.