Свет, зашифрованный и в имени, и в фамилии: удвоение; нежный звук «Колыбельной», в которой – в роли Натки – дебютировала Светлана Светличная, быстро привлёкшая к себе внимание.
Её игра была естественна, как дыхание, будто просто присутствовала в кадре, проживая жизнь героинь так, что и мастерства никакого не нужно.
Мастерство, онтологически-органично растворённое в сущности ролей.
«Застава Ильича», вписанная в реальность нежными акварельными разводами»; мир «Чистых прудов», где Катя-русалка так необычна…
Потом – грянула роковая соблазнительница Анна Сергевна из гротескной гайдаевской «Бриллиантовой руки»: резко, на изломе иронии и узлах сатиры сделанная роль: показавшаяся необычной для Светличной, показывающая диапазон актёрских возможностей…
Ах, экзотический романс, исполненный ею!
Ах, несущееся дико и рьяно: Не виноватая я!
Феерия и фейерверк роли: и потом – всю жизнь скрываться от атакующих поклонников; впрочем, логичные мечты актрисы о славе воплощены теперь…
Но – Светличная играла разную жизнь, словно смешивая в сосудах мастерства разнообразие мира.
Вот барыня из «Отца Сергия» – строгость и точность исполнения, жёстко очерченный рисунок роли.
Она появлялась там, здесь – пёстро складывалась актёрская жизнь; о ней снимали телевизионные фильмы, и свет, заложенный удвоением в имени и фамилии, скрашивал действительность, часто переполненную негативом.
Действительность – в которой Светличная осталась суммами образов, подаренных миру.