16 ноября 1989 года писатель Николай Елисеевич Шундик вёл совет по литературам Северного Кавказа.
Подготовил это мероприятие консультант СП РСФСР Альберт Вологжанин, в кабинете которого оно и происходило. Собравшиеся обсуждали творчество карачаевского поэта Турклиева, тоже Альберта.
Первым выступал Лев Ошанин, прочитавший стихотворение, посвящённое Альберту Турклиеву. Затем битых два часа то и дело слышалось: «Дорогой Альберт...», «Талантливый поэт Альберт...», «Джигит Альберт...» – когда выступавшие заводили речь о поэте, и тут же: «Альберт...», «Дорогой Альберт...», «Благодаря Альберту...» – когда ораторы обращались к консультанту. И всё шло хорошо до тех пор, пока не появился запоздавший Эдуард Балашов – поэт и редактор издательства «Советский писатель».
Увидев входящего, Шундик сказал:
– Ну вот наконец и Михаил Балашов появился!
– Я не Михаил, а Эдуард, – поправил тот председателя.
– Извини, пожалуйста, – ответил Шундик, осознав свою оплошность. – Ну так вернёмся к нашему разговору. Кто ещё хочет сказать о поэте Эдуарде Турклиеве?
Все заулыбались:
– Он не Эдуард, а Альберт.
– Ну да извини, пожалуйста, – замахал руками Шундик.
– Можно я скажу? – спросил Балашов.
– Конечно, можно. Итак, слово предоставляется Альберту Балашову.
Все опять загомонили:
– Он не Альберт, а Эдуард!
– Ах да, ну не обижайся на меня, просто оговорился, – оправдывался Шундик, но все поняли, что он устал и в голове у него полный кавардак.
Когда Балашов закончил свою речь, председательствующий поблагодарил его:
– Молодец, Альберт, что затронул такую важную тему...
Присутствующие расхохотались. Шундик заметно волновался.
– Я согласен на Михаила, – покорно сказал Балашов.
Теперь председательствующий должен был дать слово обсуждавшемуся поэту, и все почувствовали, что Шундик не уверен, как зовут Турклиева. Тем временем он уже начал фразу:
– В заключение послушаем самого виновника торжества, поэта... – тут он сделал паузу, беспомощно глядя на Турклиева. Затем обернулся к Вологжанину и с отчаянной яростью спросил:
– Тебя как зовут?
– Альберт, – ответил тот.
– Слово предоставляется Эдуарду Турклиеву!
Бедный Турклиев скорчил плачевную гримасу:
– Да Альберт я! Альберт! Три часа меня хвалите, а в итоге лишили имени – что может быть хуже для поэта?!