Его называли главным журналистом СССР и американистом номер один. А началось всё в 1943-м, когда в МГУ открылся новый факультет – международных отношений. Зорин стал одним из первых студентов факультета и уже тогда видел себя не дипломатом, а журналистом.
Зорин немало публиковался, стал писать тексты для международного отдела радиопередачи «Последние известия». Взяв уроки у лучших советских дикторов, молодой международник вскоре вёл на английском авторскую программу «Взгляд из Москвы», которая выходила для аудитории США. Левитан не ошибся: поставленный голос, точность интонаций и грамотная речь дополнили эрудицию американиста. Формат его передачи с годами менялся, но она, с перерывами, выходила 60 лет.
В 1956 году Хрущёв и Булганин решились на поездку в Великобританию на крейсере «Орджоникидзе». Это событие нужно было освещать прямыми радиорепортажами. Выбор пал на Зорина – прежде всего за умение быстро писать информационные тексты, за хороший английский и поставленный голос. Эта командировка дала ему имя. Страна получила бойца на фронте политической журналистики, аналитика, который создавал новые жанры для радио и ТВ.
Он включился в информационные сражения холодной войны. Зорин говорил так: «Огонь ведут с двух сторон. В нас стреляют – и мы стреляем. Я пришёл, когда война уже шла – по-моему, она началась не с Фултона, а как минимум с Хиросимы. И я тоже стрелял в этой войне. Я защищал свою страну».
Журналистское расследование
На радио Зорин привык с выражением читать собственный текст. А на телевидении потребовалась работа на камеру. Текст он выучивал наизусть. После первого эфира Зорина пригласил Ираклий Андроников – литературовед, одна из первых советских телезвёзд. «Валечка, я видел ваше выступление. Это было ужасно. Неподвижное лицо, оловянные глаза. И главное – вы постоянно боялись, как бы не сбиться. Зритель должен видеть, как рождается мысль. Тогда он станет вашим собеседником». Зорин усвоил урок, научился держаться непринуждённо, вовлекая аудиторию, умел заинтриговать. Зорин со знанием дела говорил о таинственных фигурах, которые управляют Америкой как серые кардиналы. Найти о таких людях информацию и сегодня непросто, а 60 лет назад это требовало немыслимых усилий и находчивости. Зорин вёл досье на крупнейших американских политиков и дельцов – это помогало находить аналогии, связи.
В 1962-м Зорин освещал переговоры Хрущёва с Кеннеди. Тогда Зорин сумел, наладив приятельские отношения с пресс-секретарём Питером Сэлинджером, поговорить с президентом во дворике посольства США в Австрии. После этого в Штатах они встречались и в неофициальной обстановке. Зорин видел в Кеннеди политика нового типа, с которым можно находить общий язык, и доносил эту мысль до советских телезрителей. 22 ноября 1963 года Кеннеди погиб – тысячи москвичей приносили цветы к посольству США.
Зорин начал журналистское расследование убийства в Далласе. Ему удалось взять интервью у полицейского, который показал люк на дороге, из которого, как считали многие, стрелял убийца. Вскоре этот полицейский погиб в автокатастрофе, как и главный подозреваемый – Ли Харви Освальд, и ещё больше 60 свидетелей. Кто же стоял за убийством Кеннеди? Зорин снял фильм-расследование, в котором обвинил техасского миллиардера Гарольда Ханта. Кеннеди угрожал его клану, подготовив законопроект об увеличении налогов на добычу нефти. А Линдон Джонсон – вице-президент, ставший хозяином Белого дома, был человеком Ханта…
В эфире – интеллект
В 1965 году Зорина первым – на заседании Секретариата ЦК! – утвердили на должность политического обозревателя Центрального телевидения. Вскоре, во время разрядки международной напряжённости, появилась возможность говорить о политике раскрёпощеннее. Зорин воспользовался шансом сделать нечто небывалое. В 1974 году он придумал, как сказали бы сегодня, новый телеформат – аналитическую передачу о международной политике под неброским названием «Девятая студия». С лёгкой руки Зорина в СССР начался настоящий бум международной журналистики. У телезрителей создавалось впечатление, что в студии открывают закулисные тайны политики. За столом собирались люди, причастные к важным решениям, цепкие эксперты. Они говорили о горячих точках планеты, о сосуществовании двух мировых систем – и это действительно было увлекательно. Гости Зорина редко спорили, но неизменно показывали, что в большой политике не бывает прямолинейных решений, что нужно рассматривать разные точки зрения. Иногда это вызывало недовольство в верхах. Однажды гости Зорина обсуждали Иранскую революцию, приведшую к власти аятоллу Хомейни. И Евгений Примаков не удержался от эмоциональной реплики: «Да какая это революция! Отбросили страну из ХХ века в XV!» В международном отделе ЦК это мнение сочли слишком резким – и программу на несколько месяцев закрыли. Но потом вернули, и «Девятая студия» укрепила репутацию Зорина как «главного журналиста страны».
Зорин вездесущий
Что такое журналистская хватка по-зорински? Однажды в Нью-Йорке его обокрали. Вытащили бумажник с очень скромной суммой. И Зорин прорвался в американские СМИ, всюду рассказал об этом, превратил уличную кражу в событие.
В США ему удавалось оказываться там, куда не пускали чужаков. Например, в штабе ку-клукс-клана в 1971 году он взял интервью у главы этой организации – Роберта Шелтона. Этот засекреченный господин терпеть не мог общаться с журналистами, но сделал исключение для своего врага, «красного». Почему? Долгое время эту историю Зорин держал в секрете. Всё началось с того, что он взял интервью у миллиардера Чарльза Торнтона. Тот оказался на удивление словоохотлив, посвятил советскому американисту несколько часов и даже пригласил его в личные апартаменты, где продемонстрировал техническую новинку – микроволновую печь. У бизнесмена имелся интерес: «Эта продукция может представить интерес для вашей страны. Я был бы весьма признателен, если бы вы помогли мне организовать с встречу с Алексеем Косыгиным». Зорин, конечно, не мог ничего гарантировать, но в Москве рассказал помощникам Косыгина о Торнтоне – влиятельном бизнесмене, который не прочь установить связи с Москвой. И через несколько месяцев председатель Совета министров СССР принял американского магната. Зорин знал, что Торнтон спонсирует американских правых радикалов. Долг платежом красен – и миллиардер добился, чтобы «американский фюрер», который просил, чтобы к нему обращались не иначе как великий маг, принял советского обозревателя. Шелтон принял их в тайной лесной резиденции в Алабаме. И Зорин сумел его разговорить. «Белая раса создана для того, чтобы править царством животных и низшими расами – неграми, евреями и всякими жёлтыми», – откровенничал куклуксклановец. Интервью стало мировой сенсацией – его наперебой закупали западные телекомпании. Ни до, ни после него ни одного журналиста к Шелтону не подпускали.
В конце 1980-х, на волне перестройки, когда низвергались авторитеты «времён застоя», было принято считать Зорина официозным пропагандистом, который «громил Америку», следуя указаниям со Старой площади и Лубянки. Это фальшь, всё было гораздо сложнее. Зорин старался не следовать штампам. «Нью-Йорк – город контрастов» – не из его арсенала. Он формировал собственный журналистский стиль – интеллектуальный, в меру ироничный. На телеэкране зрители видели респектабельного аналитика в дымчатых очках, который просчитывал разные варианты развития событий. Это напоминало «информации к размышлению» из «Семнадцати мгновений». И – Зорин всегда считал себя представителем великой державы. Быть может, именно поэтому с ним уважительно общались и Никсон, и Киссинджер, и десятки знаменитых американских политиков и интеллектуалов. Они видели в нём не врага, а сильного оппонента, с которым по некоторым вопросам можно найти общий язык. В 90-е такой оказался не нужен. Запустили стереотип, что он «врал про Америку». Получив «волчий билет» на телевидении, Зорин до последних дней работал на радио, кстати, был абсолютно лишён высокомерия: разговаривать с ним было увлекательно. 10 лет назад он украсил самый первый номер журнала «Историк», поверил в новое издание. Его голос звучал не только из прошлого, в котором Зорин царил на экране. До сих пор остаётся ощущение, что заменить его невозможно.