Ирина Барметова, Алла Нейман
На возвышении холма Св. Женевьевы, покровительницы Парижа, два дня постоянно звучала русская речь. Писатели из России собрались на очередной выпуск Дней русской книги. В этом году Дни проходили под заголовком «Русскоязычное пространство: необъятное разнообразие». То, что программа обладала необъятностью и превосходным разнообразием, – это совершенно точно. Около 46 различных мероприятий прошло в залах особняка мэрии 5-го округа: от презентации новых переводов русских книг до демонстрации фильмов, выставок графики и рисунка, чтения русской классики и симфонической музыки. Все 17 приглашённых писателей имели возможность представлять свои книги и проводить автограф-сессию, заинтересованно прошли также круглые столы и дискуссии. Стенды с книгами растянулись по гулким анфиладам особняка. На книжном салоне книги на русском языке или в переводе на французский представили как крупные издательские дома, так и небольшие издательства, а также книжные магазины.
И конечно же, виновница всего этого праздника книги – премия «Русофония», именно она является центром притяжения всех событий этих Дней. Пять произведений, выбранных жюри конкурса, были представлены их переводчиками, а затем состоялась и сама церемония вручения. Изысканно исполненный буклет премии повествует об истории создания и лауреатах «Русофонии». Это многообразие уместилось в два парижских дня. И началось всё не похоже ни на что другое. Когда по парадной лестнице поднималась пёстрая толпа участников и публики, среди неё мелькнула невеста в белом с букетиком флёрдоранжа, её чинно сопровождал офицер в чёрном мундире. Многие подумали, что это такая выдумка организаторов, некий перформанс. Оказалось, нет, совсем нет! Это действительно новобрачные. Пришли в мэрию для регистрации брака. Они весело смешались с толпой. Так реальность парижской жизни придала Дням русской книги художественный вымысел. Вокруг чувствовалось приподнятое состояние открытия, хотя самого чопорного открытия и не было – всё вдруг пришло в движение, и сразу началась рабочая атмосфера дискуссий, обсуждений, знакомств с новыми книгами. И все залы заполнились слушателями.
Парижане в очередной раз хотели узнать ещё что-то о России. Денис Иванович Фонвизин, прибыв в Европу, писал с долей здравого смысла и трезвого скептицизма: «Париж может по справедливости назваться сокращением целого мира. Сие титло заслуживает он по своему пространству и по бесконечному множеству чужестранных, стекающихся в него от всех концов земли. Жители парижские почитают свой город столицею света, а свет – своею провинциею. Бургонию, например, считают близкою провинциею, а Россию дальнею».
Так что же изменилось с XVIII века? Или Россия «дальнею провинциею» так и осталась? Вот это и не только это попытались выяснить русские и французские писатели вместе с парижской публикой.
Мы постараемся рассказать об этом действе словами писателей, организаторов, переводчиков, у которых взяли блиц-интервью.
Жорж Нива,
филолог-славист, специалист по русской литературе XX века, заслуженный профессор Женевского университета, перевёл на французский произведения Андрея Белого, Александра Солженицына, Андрея Cинявского, Иосифа Бродского и др., автор книг о русских писателях, соредактор шеститомной «Истории русской литературы» на французском и итальянском языках.
– Ваша творческая жизнь тесно связана с Россией, русской литературой. Какое значение имеет для французского читателя русская литература?
– Дни русской книги, русские писатели, чтение их произведений в самом центре Латинского квартала – факт сам по себе удивительный. Русские писатели, французские… Идут бесконечные встречи и знакомства. И совсем недалеко Центр имени Солженицына, книжная лавка «ИМКА-пресс»… Для меня очевидно, что возникает некая русская традиция в этой части Парижа, и это меня радует. Понимаете, во Франции есть какая-то иррациональная любовь к России. Даже у людей, которые мало что знают о России.
– Позвольте спросить почему?
– Русские довольно часто думают: «Нас не любят, нас унижают и т.д.». На что всегда отвечаю: «Конечно, существует такая часть общества, но ведь большая часть – наоборот – вас любит! Почти при любых обстоятельствах, даже когда нечего особенно любить. Как, например, в 37-м году. Но в 37-м году тоже любили…»
– В чём тайна такой иррациональной любви?
– Думаю, тайна вот в чём. Россия – это Европа. Ответ на ритуальный вопрос: «Европа или не Европа?» – конечно, Европа. К тому же Европа от Санкт-Петербурга до Хабаровска, до Владивостока. Повсюду есть маленький Эрмитаж, повсюду есть Большой театр, повсюду есть инструменты русской культуры. Когда я ездил по Сибири, по Дальнему Востоку, меня это потрясло. Это Европа, но другая Европа, другого масштаба, а простор меняет всё. И поэтому вас особенно любят; вроде мы и не мы. И в этом какая-то загадка. Это привлекает.
– Что заставляет французов открывать и вновь открывать Россию?
– Политически в своё время – это Петр Первый, его исторический приезд во Францию, его победы. Но теперь это для французов несколько стёрто временем… Это не забыто в России, потому что Россия любит свои победы – Кутузова, Суворова…
Но зато во Франции совершенно не забыты Толстой и Достоевский. Россия показала роман нового типа, который даёт ключи к пониманию существования. Чем люди живы? Мы тогда были читателями Флобера, Мопассана, то есть какой-то пессимистический реализм, ультрасовершенство прозы «Саламбо» и т.д. И вдруг – «Анна Каренина»! То есть экзистенциальные проблемы: что такое любовь? что такое верность? что такое война? что такое Бог? когда Левин думает обвенчаться и ему надо идти на исповедь, а это что значит – исповедоваться? У нас не было таких захватывающих душу романов. Ещё пример, у Солженицына в «Раковом корпусе» один из персонажей задаёт тот же толстовский вопрос: «А чем я живу?» Болезнь – рак горла – лишает его голоса, а он привык врать и врать, он врал всем и во всём. Тут он даже физически не может больше врать…
– И что же, здесь до сих пор читают наших классиков?
– Меня и в России об этом же спрашивают. Да!
Уверен, Толстого и Достоевского вы можете купить в любой деревне, вместе с текущей прессой. Например, Ренье, департамент Савойи, там вместе с еженедельниками продаются Гоголь, Достоевский, Толстой, иногда Тургенев, иногда Цветаева, потому что её тоже любят, феминистки в особенности. То есть не только мы не забыли, но это стало частью нашей сути.
– Когда бываете в России, спрашиваете ли вы о французской литературе, что вошло в русскую душу?
– Да, но люди отвечают по-разному, однозначного безоговорочного выбора у них нет. Когда спросили Андре Жида о самом великом французском поэте, он призадумался: «Гюго, к сожалению». К сожалению! Потому что нет такого всеобщего национального поэта, как Гёте, Шекспир, Мицкевич, Пушкин. На родине этих поэтов любой человек отвечает не «к сожалению», а просто «без сомнения». Во Франции такого прямого ответа вы не найдёте. Другими словами, может быть, Франция особенная страна, не знаю. Тем удивительнее, что Достоевский и Толстой вошли в нашу душу, очень по-разному, но вошли и остаются. Через их произведения можно понять и космос, и что такое Человек.
За что спасибо России.
– Как вы видите настоящее и будущее Дней?
– В настоящем вижу большую, насыщенную программу, и то, что из провинции приехали писатели, – очень хорошо! Хочется с ними познакомиться чуть больше. В будущем, например, из Владивостока можно было бы пригласить. Я был удивлён культурной жизнью Дальнего Востока.
Пятнадцать лет идёт беспрерывная креативная работа немногочисленной команды подвижников. В этом году к ним присоединилась Ольга Тарарина, филолог, продюсер, которая проявила себя и как способный организатор, и как талантливая творческая личность. В России подробно не знают об этом ежегодном парижском событии. Мы обратились к соучредителям «Русофонии» и Дней.
Димитри де Кошко,
президент Ассоциации «Франция–Урал», журналист, соучредитель Дней русской книги.
– Вы являетесь одним из тех, кто задумывал Дни русской книги и русскоязычной литературы в Париже. Как это начиналось?
– Это начиналось с премии «Русофония».
Кристин Мэстр – филолог, директор премии «Русофония», соучредитель Дней русской книги и ваш покорный слуга были со стороны Франции, Президентский благотворительный фонд Б.Н. Ельцина и его директор Александр Дроздов – с российской стороны поставили своей совместной целью поощрять, поддерживать французских переводчиков, которые работают с современной русской литературой. Это случилось в уже далёком 2007 году. На моё предложение назвать премию «Русофония» все согласились. Русский – язык глобальный. Можно сказать, это – мост, который позволяет соединять, продвигать культуры, знания других народов, язык которых в определённой степени менее распространён.
В первое жюри «Русофонии» входил Андрей Макин – французский писатель, лауреат Гонкуровской премии. Теперь он избран членом Французской академии, Чингиз Айтматов, киргизский и русский писатель, дипломат, в те времена – посол Киргизии в странах Бенилюкса. Мы считаем его крёстным отцом нашей премии. Айтматов всецело поддержал премию. Он говорил, что, безусловно, русский язык очень важен для самих русских, но для Средней Азии это ещё важнее...
– Как проходит работа премии «Русофония»?
– Работа премии идёт целый год. Наше жюри, в которое входят французские филологи и писатели, отслеживает, читает и беспристрастно оценивает все переводы русских книг на французский. Это своеобразный анализ всего того, что делается в этой непростой, но творческой сфере.
И уже торжественно на Днях русской книги мы объявляем имя победителя. Во Франции литературные премии обычно вручаются так: жюри собирается в хорошем ресторане и идёт оглашение лауреатов. Мы же хотели, чтобы вокруг премии было что-то иное, ещё какое-то литературное действо. Пришла идея расширить её до Дней русской книги, сделать это неким фестивалем. Так что в 2010 году, в перекрёстный год Россия–Франция, мы организовали фестиваль в пригороде Парижа с символичным названием Кремлен Бисэтр.
– Хотелось бы объяснить русскому читателю, что такое Кремлен Бисэтр...
– Так сложилось исторически. Со времён Наполеона в этом пригороде Парижа был дом инвалидов войны, а рядом с ним один из солдат наполеоновской армии открыл кафе под названием «Кремлен» («Кремль»), где ветераны могли встретиться, поболтать. А в конце XIX века созданная там административная территория стала называться Кремлен Бисэтр. На гербе города можно было видеть изображение Московского Кремля.
Так вот, в Кремлен Бисэтр мы несколько лет проводили полноценные фестивали русской литературы и искусства, в которых кроме писателей принимали участие художники, музыканты, на рынке даже продавали русские продукты. Мы подчёркнуто хотели уйти от самоваров, матрёшек и балалаек.
С 2014 года наши Дни обосновались в Латинском квартале Парижа, где мы были благосклонно приняты мэрией 5-го округа. За эту открытость и гостеприимство мы очень благодарны мэру этого округа.
– Да, величественный особняк мэрии рядом с Пантеоном и Сорбонной в эти дни заполнен посетителями. Есть ли результаты – сколько парижан пришли на фестиваль?
– За два дня нас посетило около 5 тысяч человек. Но это лишь здесь, в мэрии, а фестиваль проходит и на других площадках города, где демонстрируются фильмы, проходят дискуссии, концерты.
– Четырнадцать лет премии и одиннадцать лет фестивалю – это в наше постоянно меняющееся время серьёзная заявка на долгожительство. Как вы представляете будущее?
– Будем стремиться продолжить и премию, и фестиваль. Дело в том, что три года назад по объективным причинам Президентский фонд Бориса Ельцина, который оказывал основную финансовую помощь, больше не смог поддерживать нас. Мы каждый год в поиске партнёров, и не только творческих.
Если вы обратили внимание на афишу этого года, то заметили нынешних партнёров: основную поддержку нам оказал российский Фонд AVC Charity, но, кроме того, мы получили грант от Россотрудничества, а также Институт перевода в Москве пришёл нам на помощь. «Русские сезоны», которые проходят в этом году во Франции, включили Дни русской книги в свою программу. Интересен тот факт, что мы обратились с просьбой к министерствам культуры Казани, Красноярского края, Иркутской области, чтобы они поддержали участие в Днях своих писателей. Красноярск и Казань откликнулись.
Французские государственные партнёры традиционно поддерживают нас – это Национальный центр книги и «София» (организация, которая помогает проектам, связанным с литературой, писателям и издателям). В этом году благодаря такой совместной поддержке мы смогли пригласить 17 писателей из самых разных регионов России.
Что дальше – вопрос? Финансовая часть – это залог возможностей развития творческой составляющей.
– Безусловно, старт в будущее зависит от денег… Но всё же у организаторов, у основателей, вероятно, уже включилось воображение, уже продумывается программа следующего года...
– Конечно, уже есть несколько замыслов, которыми ещё рано делиться…
– Вся программа Дней нацелена на широкий охват актуальных тем и направлений современной литературы. Но особенностью, этакой вишенкой на торте, является определённый акцент каждого фестиваля, в этом году – это пристальный взгляд на русскую провинцию.
– Да, этому посвящены круглые столы, дискуссии и встречи с писателями из Иркутской области – Андреем Антипиным, Красноярского края – Михаилом Тарковским, Казани – Булатом Хановым, Уфы – Игорем Савельевым (который лишь недавно переехал в Москву), Кемерова – Сергеем Солоухом. Публика с большим интересом отнеслась к этим писателям.
– Специфика вашей премии и фестиваля – представлять и продвигать русские книги, которые уже переведены на французский. Поэтому-то фестиваль охотно посещают французы.
– Да это первооснова. Но в этом году мы пошли на эксперимент. Мы пригласили молодых писателей, у которых нет книг на французском. Их книги ещё только завоёвывают русского читателя. Мы же, ориентируясь на мнение экспертов, решили познакомить с творчеством молодых русских писателей французских переводчиков и издателей. Это наша цель – быть в постоянном творческом взаимодействии: русские писатели – французские переводчики, издатели и, наконец, читатели.
Кристин Мэстр,
филолог, директор премии «Русофония», соучредитель Дней русской книги.
– Когда вы создавали эту институцию – независимую премию, – как вы видели основную её задачу?
– Стремиться к популяризации среди французской публики не только русской литературы, но и всей русской культуры.
– Кто входит в жюри и каковы их принципы?
– С момента основания в 2006 году, а в феврале 2007-го был вручён первый приз, в жюри входят видные деятели университетского и литературного мира, издатели и писатели (Андрей Макин, Аньес Дезарт, Евгений Бунимович, Елена Бальзамо). Хотела бы отметить абсолютную независимость нашего жюри и при отборе произведений, и при окончательном выборе лауреата. Надо отдать должное, что и спонсоры никогда не направляли, не оспаривали и не осуждали решения жюри. Те, кто связан с премиальной системой, оценят, насколько важно для литературного процесса иметь объективную премию.
– Как встретили «Русофонию» читатели, переводчики, издательский мир, литературная общественность?
– Мы поняли, что не ошиблись, потребность в такой премии уже назрела. Она была встречена с энтузиазмом и сразу обрела успех. На основе её мы и создали Дни русской книги. Первые годы были трудными, практически без финансирования, и, прежде чем заручиться поддержкой и стабильным местом проведения Дней, нам пришлось побороться.
Мы находили и творческих партнёров, и спонсоров. Во Франции нас поддерживает такая серьёзная организация, как Национальный центр книги (CNL).
– Два дня праздника прошли… каковы итоги?
– Наша выставка-ярмарка собрала около сорока писателей и столько же издательств – это событие пользуется широкой поддержкой в мире славистов. Именно поэтому для проведения писательских встреч, дискуссий, круглых столов к нам с удовольствием идут профессиональные эксперты – филологи, лингвисты, переводчики.
И конечно, кульминацией является чествование лауреатов премии – это переводчики и издатели. Без ложной скромности хотела бы отметить, что, насколько мне известно, это единственное посвящённое русской литературе мероприятие такого масштаба за пределами России.
– Какие перспективы и намерения на будущее?
– Из года в год наша преданная публика становится всё многочисленнее. Но, как мне кажется, мероприятие ещё не нашло должного отклика у франкоговорящих посетителей. Привлечение таких посетителей является одной из главных наших задач на будущее. Мы можем, как и ранее, рассчитывать на участие французских авторов, которые всегда с радостью вступают в диалог двух культур. Это, без сомнения, будет полезно для продвижения русской культуры в целом.
Увы, вынуждена говорить о выживании… мы всё так же жестоко стеснены в средствах.
Существование премии «Русофония», доверие и расположение к ней французской общественности может быть гарантировано только её независимостью. Это всецело относится и к Дням. Будет жаль, если плоды наших пятнадцатилетних трудов утратятся, исчезнут в одно мгновение. К сожалению, это вполне возможно.
Известная писательница Людмила Улицкая участвует в Днях с самого их начала.
«Чтение как подвиг» – творческий вечер Людмилы Улицкой (слева)
– Мне глубоко симпатична и сама Кристин Мэстр, она тратит много сил и времени на знакомство парижской публики с русской литературой, которой глубоко предана. Этот литературный праздник год от года делается всё более многолюдным. Мне кажется, что в этот раз расширилась и аудитория, появилось гораздо больше французов, которые интересуются русской литературой.
Мне вообще очень нравится такого рода общественная деятельность, которая возникает стихийно, без каких бы то ни было решений сверху. И как мне кажется, это наименее ангажированное из всех мероприятий такого рода.
– Россия остаётся литературоцентричной страной? Российский читатель по-прежнему одержим литературой?
– Идея «литературоцентричности» России в большой степени миф. В советское время чтение было почти единственной доступной российскому человеку областью культуры. В отсутствие многих других развлечений чтение было почти единственной радостью советского человека. Сегодня, когда рухнул «железный занавес», открылись возможности путешествий и обучения за границей, а также благодаря роскоши знания самого разного рода, благодаря интернету, люди стали меньше читать. И, как мне кажется, это происходит во всём мире...
– Как влияет доступ российского читателя к иностранной литературе на интерес к отечественной книге? Можно ли говорить о том, что издание зарубежных произведений наносит ущерб российской словесности?
– Полагаю, в наше время литература стала продуктом планетарным, и весь читающий мир, как мне представляется, сегодня ориентируется скорее на качество книг, чем на язык, на котором написана та или иная книга. Требуется некоторое время, необходимое для перевода книги, но сейчас наиболее выдающиеся произведения довольно быстро переводятся на русский язык. Я не считаю, что издание зарубежных произведений наносит ущерб российской словесности.
– Если вы живёте за границей, влияет ли эта «удалённость» на ваше творчество?
– Живу я в Москве. Москва – город очень интенсивной жизни, и работать мне комфортнее за границей. Много лет, начиная с 90-х годов, я часто уезжала в Германию именно для работы. В те годы я довольно часто получала стипендии разного рода домов творчества. Когда книги мои стали переводить на Западе, я отказалась от стипендий, считая, что надо уступить эту замечательную возможность более молодым авторам. Последние десять лет я довольно много времени провожу в Лигурии, где купила в деревне небольшой домик, там и работаю. Но жизнь моя тесно связана с Россией, с Москвой, и формула моя такова: жить и работать спокойнее за границей, но жизнь моя тем не менее протекает в России.
– Существует ли для вас некий воображаемый идеальный читатель? Можете его охарактеризовать?
– Я всегда ориентируюсь на моих друзей, к ним внутренне обращаюсь. Мой читатель – не воображаемый, а вполне реальный человек, достаточно образованный, разделяющий моё мировоззрение. Среди моих читателей та средняя интеллигенция, к которой я и сама принадлежу. Более того, когда оказываюсь за границей, то вижу те же лица, что и в России, – лица учителей, врачей, инженеров. Они и есть мои основные читатели. Что меня радует – лица молодых людей, которых я всё больше вижу в кругу моих читателей.
– Что бы вы хотели привнести в программу следующих лет?
– Было бы очень полезно для мероприятия, если бы нашли возможность расширить его за счёт театральных форматов. Последние годы очень много интересных событий происходит именно в театре, и для знакомства с нашим «новым» театром совершенно не обязательно привозить дорогие спектакли, достаточно было бы актёрского чтения пьес.
Переводы с французского подготовлены
Ириной Барметовой, Аллой Нейман
и Ольгой Тарариной
Окончание репортажа в следующем номере