В 1951 году русскому языку обучали куда лучше, чем в 2012-м
Эту гимназию, тогда она называлась Первой мужской средней школой имени В.И. Ленина, я окончил в 1951 году.
Русский язык преподавали в ней до последней четверти 10-го класса. Моим учителем русского языка и литературы (как же мне повезло!) был выпускник Казанского университета Николай Павлович Черненко. Будь память моя покрепче, о нём можно было бы написать большую повесть и обязательно включить туда описание его уроков русского языка и литературы. Уверен, это было бы очень поучительно и интересно. Но что уж тут локоть пытаться укусить! Ограничусь немногим.
– Ребята, – обращался он к нам, – объясняю, почему следует говорить «одноврЕменно», а не «одновремЁнно», как это слово иногда неверно звучит даже из московского радио. Посмотрите, ведь корень в этом сложном слове «врЕмя», и нет сомнений в том, как произносить слова своеврЕменно, безврЕменно и заблаговрЕменно. Вот по этой модели нам всем, и вам в особенности, ибо вы выходите в люди из Первой гимназии Ульяновска, следует говорить только одноврЕменно. А другое ударение оставьте тем, про кого потом, шушукаясь, будут судачить: «Вон Пётр Никитич гимназию-то окончил, а говорит с ошибками».
Он приводил много примеров именно такого рода, разворачивая перед нами ассоциации слов, после чего бесспорным оказывалось, например, заключение, что единственно правильным является ударение творОг! А как же иначе! Вот смотрите: творожОк, творОжник, творОжистый, творОжу, творОжащийся… Видите, во всех этих словах ударение падает на вторую часть слова, а поэтому: творОг и только творОг истинно верно!
И повторим, что это для всех, кто стремится к тому, чтобы речь его была безупречной.
А вот ещё одна цепочка слов: бронирОванный автомобиль, но (бронИрованный номер в гостинице), запломбирОванный зуб, плиссирОванная юбка, гофрирОванный картон, дрессирОванная львица и, наконец, экзальтирОванная дама. И это всё от Николая Павловича.
Именно так ударения в этих словах стояли в словарях тех времён и сейчас так стоят, например, в авторитетнейшем «Карманном словаре правильных ударений» бывшего теледиктора и педагога по технике речи Олега Ивановича Дружбинского, который не допускает такой вольности-либерализма, какая входит сейчас в моду: «можно и так «ударять», и иначе», например: бАловать и баловАть; обеспЕчение и обеспечЕние; фенОмен и феномЕн.
Кстати о «фенОмене»: некий остепенённый умник внёс в Институт русского языка предложение, чтобы феномЕном теперь стали называть из ряда вон выходящую личность, а фенОменом – необычайное явление. Ну что можно сказать? Только было мы все привыкли к одному ударению: фенОмен, так нет, снова переучивайся и переучивай всех: детей, жену, сестру, внуков и правнуков, и всё без объяснения причин, а по воле некоего олуха царя небесного.
И ещё нам втолковывают, что можно и «йогурт», и «йогУрт», что можно: кофе – он и кофе – оно. И ещё до чёрта всякой иной необъяснённой дури. Зачем, спрашивается, расшатывать русскую орфографию да и орфоэпию заодно? Почему ничего подобного не происходит в английском или во французском языках?
И здесь мне хочется сказать о явлении, которое охватывает многие десятилетия и прочно укоренилось в СССР (и в России!), и в США, а возможно, и в других странах.
Назовём это явление всеобъемлющей (для русского в России или английского в Америке) унификацией произношения и интонации (акцента) всех жителей этих огромных стран, на территории которых практически исчезли говоры. А ведь по ним когда-то можно было понять, из какой части СССР человек приехал в Москву или из какого штата США – в Лос-Анджелес.
Случилось это вследствие всеохватывающей деятельности радио, телевидения и, конечно же, кино, театров, филфаков университетов, театральных и киновузов. Теперь, какие бы красавцы или красотки ни приезжали в Голливуд, их не принимают, если произношение не достигло стандартов американского (голливудского) произношения. В самом крайнем случае принимают, но их роль озвучивается другим актёром, с безупречным американским языком.
То же и в СССР, когда из оказавшихся на «Мосфильме» или «Ленфильме» или в московских театрах артистов и певцов с периферии чуть ли не калёным железом выжигали украинские, белорусские, волжские, сибирские, кавказские и иные говоры, как правило, с помощью опытных педагогов. Вспомните, куда делись говоры Люси Гурченко, Наташи Порывай (Королёвой), Иосифа Кобзона, Василия Ланового и многих других?
Об этом немало написано и грустного, и забавного, но итог один: победило произношение МХАТа, Малого театра, Ленинградского БДТ, московского радио: Юрия Левитана и Ольги Высоцкой, телевидения: Виктора Балашова, Игоря Кириллова, Анны Шатиловой, Валентины Леонтьевой, Ангелины Вовк, Ларисы Вербицкой. И мне бы хотелось, чтобы это явление глобальной унификации русского произношения – серьёзное и важное в истории нашего языка – было описано подробнее, чем я только что сделал.
К этому феномену можно относиться по-разному. Однако сегодня, утратив значительную часть сокровищ самобытной, цветистой, выразительной русской речи, кому, чему и зачем мы жертвуем уже русским литературным языком? Ради чего мы отдаём то драгоценное, что у нас ещё есть, – правильное, звучное, логически точное произношение, плавный ритм, благозвучную интонацию, гибкие и стройные синтаксические конструкции, осмысленную и верную сочетаемость слов, целые пласты лексики, помогающие глубоко и тонко осмысливать и называть явления? Почему мы позволяем делать наш язык бедным, тусклым, плоским, аморфным, бессвязным? А в это время корифеи, такие как академик В.Г. Костомаров, доктор филологических наук Д.А. Шмелёв да и целый ряд других, продолжают уверять, будто с русским языком ничего особенного не происходит, что язык Пушкина ещё и не то переживёт. Какое же это недоброе, предательское убаюкивание!
Может быть, язык Пушкина и переживёт – благо, он зафиксирован в текстах и словарях. Да только наши с вами дети его уже не понимают. Беда не в языке, а в головах его носителей – эти самые носители от своего языка отрываются и становятся в результате бессловесным, бессмысленным, бездумным «быдлом», как нас радостно именует «элита», а мы способны лишь издавать нечленораздельное мычание и тупо идти вслед за ловкими политиканами или творцами финансовых пирамид.
И почему-то помогают этому обессмысливанию русского языка и его носителей некоторые, в том числе вроде бы авторитетные, словари.
С большим разочарованием и сожалением листаешь и читаешь изданный в 2012 году под грифом Российской академии наук по программе «Словари XXI века» Большой орфоэпический словарь русского языка (БОСРЯ). К сожалению, рамки данной статьи не позволяют сделать подробный анализ огромного числа ошибок, коими начинён этот фолиант. В частности, рассмотренные в этой статье слова словарь БОСРЯ предлагает произносить иначе, то есть с ошибками. К ним можно было бы добавить и такое слово как договóр: словарь допускает дóговор.
А чем можно объяснить такую чудовищную ошибку и вопиющую нелепость, как то, что русский алфавит-азбука приведён на полях словаря 929 раз и все, как один, остепенённые авторы не заметили, что в нём (русском-то!) алфавите у них не 33, а всего 31 буква. Буквы «Ё» и «Й» из варианта русского алфавита, подписанного докторами филологических наук М.Л. Каленчук, Л.Л. Касаткиным и Р.Ф. Касаткиной, удалены по неизвестной причине. Какой же это жуткий удар по святыне – русскому языку! Обычно в подобных словарях алфавит помещается сразу перед словником на букву А. Но про это доктора беспечно забыли!
В результате нет словника на букву «Ё», который ныне у многих есть, например, в нескольких словарях у академика Н.Ю. Шведовой или хотя бы в выпущенном в 2012 году Русском орфографическом словаре, где 200 000 слов и источником которого является тот же Институт русского языка им. В.В. Виноградова, а в нём есть словник, объединённый на буквы «Е» и «Ё». Как можно было в этом орфоэпическом словаре (БОСРЯ) обойтись без словника на «Ё» или хотя бы совместного словника на «Е» и «Ё», уму не постижимо! Ведь ныне в Русском орфографическом словаре зафиксировано 36 слов, начинающихся на Ё. В нём же содержится 90 слов, начинающихся на «Й» и четыре слова, начинающихся на «Ы». Обо всём этом в БОСРЯ нет ничего…
…Надежда умирает последней. А читатели – пользователи этого словаря, и я вместе с ними, надеемся дожить до выхода следующего издания БОСРЯ, в котором всё будет в норме и в порядке. Я верю!
Так давайте же будем беречь и хранить русский язык, памятуя, что он не только один из шести официальных языков Организации Объединённых Наций, но и, что самое главное, он является фундаментом и скрепой нашей многонациональной державы.
член Межведомственной комиссии по русскому языку, редактор журнала «Народное образование», председатель Союза ёфикаторов, писатель