Александр Балтин
«Жизнь и судьба»…
Космос эпопеи заложен уже в название, в сближение коренных понятий действительности.
Многосложность и многоплановость – будто подтверждающие интеллектуальные построения М. Бахтина, касающиеся бытования романа в недрах литературы.
Сталинградская битва, кряж великой войны, является сущностным действием романа, становясь ядром сюжета.
Стержнем, связующим все части – семья Шапошниковых, судьбы родственников их и знакомых.
…три дочери Александры Владимировны, и сын, а сын одной из дочерей гибнет на фронте, густеет судьбами узор-орнамент романа, плетутся густо связи между людьми, и рокочущее время, принимая разнообразные формы, действует тоже – как персонаж.
Карнавал смертей?
Нет, к Гроссману с его монументальным построением никак не применить теорию Бахтина.
Бездны советской истории раскрываются тяжёлыми моментами: раскаты раскулачивания, онтологии арестов; вся она, история, как будто преодоление – ради солнцеликой победы.
Ломающее хребты милосердию и добру, скрежещущее слово «холокост» сильно определяет построение романа.
Холокост, осуществляемый нацистами методично и упорно; другая сквозная, знобящая тема книги – противостояние природного добра, заложенного в человеке, и машины государственности, добро исключающей, как таковое.
Множество стальных метафизических шипов, прокалывающие роман, помешали его свободному появлению в реальности; история его публикации – сама по себе отчасти детектив; так, или иначе, впервые был опубликован в Швейцарии, куда оказался вывезенным экземпляр, сохранившийся у С. Липкина.
…в конце двадцатых годов прошлого столетия, Гроссман, осознав, насколько образ инженера-химика не соответствует его сущности, начинает литературную деятельность – отсылая один из первых рассказов в «Правду»…
В «Огоньке» публикуется очерк.
Горький поддерживает – в газете «Литературный Донбасс» появляется повесть из жизни шахтёров.
Аресты и репрессии сильно работают по семье его, Гроссман остаётся на свободе.
Мобилизованный в армию, он служит специальным военным корреспондентом.
…он до конца жизни пишет письма матери – погибшей во время одной из акций уничтожения еврейского населения.
Жёсткий холод онтологической трагедии овевает его лучшие произведения.
С первого до последнего дня – уличных боёв – Гроссман находится в Сталинграде; получая звание подполковника за участие в легендарной битве.
Его лапидарная книга «Треблинский ад» - во многом больше, чем литература, исследовать её с художественной точке зрения неудобно, учитывая действительно адский материал, горящий на страницах.
Вечно горящий.
«За правое дело» - первый роман дилогии – исполнен в манере Толстого, что не помешало критике довольно жёстко разделываться с оным.
Жизнь Гроссмана – как и его литература: есть длящийся многолетне акт преодоления: обстоятельств, себя, себя в недрах обстоятельств; жизнь, как огонь и боль, именно такой она и встаёт со страниц лучшего его произведения – монументальной «Жизни и судьбы»…