Несколько лет назад, оказавшись в каштановом лесу Большого Сочи, я впервые столкнулся с этой катастрофой. Зрелище настолько поразило, что слёзы наворачивались. Кругом стоял сухостой, мёртвый лес. Первая мысль – надо что-то делать! И мы с сыном собрали несколько плодов-желудей и посадили в наиболее удачном, на наш взгляд, месте, надеясь, что приживутся. Подумалось, что, может быть, и проблема со временем разрешится сама собой. Однако не разрешилась.
Каштан для кавказских лесов – реликтовый вид местной флоры. Каштановые леса занимают значительную часть юго-западного склона Кавказских хребтов. Вкусные калорийные плоды всегда входили в рацион местной фауны, их издревле употребляли в пищу автохтонные племена, и, если хотите, сегодня каштан часть нашей культуры: каштановый мёд уникален, а осенью воздух в наших краях насыщается сладковато-ореховым запахом, он тоже часть нашей жизни. В трудные годы Великой Отечественной войны каштан спасал от голода жителей Причерноморья, раненых в госпиталях. Школьники и взрослые отправлялись в осенний лес, чтобы собрать, запастись каштаном впрок.
Славилась каштановая древесина её уникальными свойствами, красивой фактурой. До сих пор можно встретить изделия из этой породы, они не гниют, выглядят богато, например оконные рамы знаменитого сочинского санатория имени Орджоникидзе до сих пор на месте и ни в какое сравнение не идут с пластиком.
В советские времена заготовкой каштановой древесины занимались лесхозы. Дело это строго контролировалось, лесхозы должны были обязательно отчитаться о возобновлении лесонасаждений, высаживая новые делянки взамен вырубленных. И поверьте, начальникам приходилось попотеть, строго соблюдая правила лесозаготовок ценной породы. В постсоветские времена дело пустили на самотёк, а в «святые 90-е» сотни тысяч кубов драгоценного каштана уплыли по даровой цене на другой берег Чёрного моря.
На северном склоне Бытхи (горы в черте Сочи) были некогда заброшенные сады, ещё со времён убыхов (племён, живших тут до заселения русскими), и там рос древний каштан в пять (а кто говорит, и во все семь) обхватов. Живущие в округе ходили к нему, туристов туда водили, и всех он одаривал сладкими плодами. Сегодня там кипит стройка, возводятся частные коттеджи, древнее и священное дерево втихую срубили, несмотря на многочисленные протесты.
С протестами выступал и Сочинский национальный парк. Его организовали в конце 80-х. Именно на эту структуру, на его сотрудников сегодня во многом и надежда. Этот парк был создан, чтобы охранять уникальную местную природу. А вообще задумались о сохранении фауны и флоры Кавказа сразу после революции, в 1920-х годах. Организовался Кавказский заповедник, решение принималось первыми лицами молодого советского государства. До революции подобную инициативу власти не поддержали – создание заповедника в этом регионе не отвечало интересам частных собственников; и действительно, как тогда организовывать шикарную охоту сильным мира сего…
Чтобы разобраться в сути проблемы, я обратился к специалистам Сочинского национального парка и нашёл полное взаимопонимание – и руководство, и научные сотрудники стараются спасти наши каштановые леса. Кандидат биологических наук, ведущий научный сотрудник Галина Солтани ввела в курс дела.
Первые тревожные признаки подметили ещё в ХIХ веке, в1860–1880-х годах, по всему ареалу произрастания нескольких видов каштана (семейство буковых), от Северной Америки до Восточной Азии. Возникла теория естественного отмирания видов и замены новыми – теория, не нашедшая подтверждения. Дальнейшие исследования выявили другую причину: крифонектриевый некроз (эндотиевый рак) – поражение стволовым грибом. На Кавказ он проник из Восточной Азии.
Эта эпифитотическая болезнь на протяжении многих лет ослабляла деревья и, так сказать, подготовила почву для новых паразитов, которым ослабленное дерево уже не способно было сопротивляться. Так, в 2008 году было выявлено, что 44,4% каштанников ослаблено. Следующими абиотическими факторами (воздействие неорганической среды на живые организмы) принято считать неблагоприятные почвенные и климатические условия, пожары, ветровалы, отдельные виды лесохозяйственной деятельности. Главные факторы – уже упомянутая болезнь, а также сосудистый микоз, фитофтороз, гниль корней и ствола. Ещё сильнее прогрессирует усыхание лесообразующей породы из-за недавно выявленного паразита – восточной каштановой орехотворки, впервые обнаруженной сотрудниками нацпарка в 2016 году. Катастрофические результаты её разрушающей деятельности я и увидел в своё время – сплошной сухостой на склонах Семёновских шпилей.
Тут нужно сказать спасибо нашим предкам. Не будь сегодня нацпарка, с его научной базой и организационными возможностями, разнообразные паразиты, вполне возможно, уничтожили бы наше лесное богатство под корень. И мы бы сегодня наблюдали горные пейзажи, сплошь залитые бетоном, а не поросшие экзотической растительностью.
Сотрудники парка забили тревогу. Начались научно-изыскательские работы, просветительские программы, конкретные действия. Тут, как всегда, на первый план выступает человек, его неравнодушие. К сожалению, программа спасения каштановых лесов была принята только в 2021 году, но ещё до её официального принятия тогдашний руководитель Министерства природных ресурсов и экологии Александр Козлов отдал распоряжения о незамедлительных мерах по спасению лесообразующего вида Кавказа.
Не обошлось и без бюрократических проблем. Сотрудники нацпарка обратились к коллегам за рубежом, где существовала та же проблема, чтобы купить там энтомофага (природного врага) орехотворки. И заграничные коллеги удивились. Дело в том, что тамошнее законодательство оказалось гибче нашего, и каштаны давно и успешно спасают. Нацпарк с трудом приобрёл энтомофага и начал его применение, но тут же получил по рукам в виде штрафа. Нельзя было, оказывается, делать это без соблюдения всех санитарных процедур, оформления соответствующих бумажек.
А, например, соседняя Абхазия последовала примеру Европы и Турции и, недолго обсуждая, начала применять давно апробированные способы спасения каштановых лесов. В Турции организована лаборатория по разведению фитофага торимуса – паразитоида, врага орехотворки. В мире вообще этой проблеме уделяется много внимания, проводятся научные конференции.
А что делается у нас в рамах программы Сочинским национальным парком, кроме вышеизложенного? Заложены питомники, планируется вакцинация сеянцев гиповирулентным штаммом крифонектрии для получения устойчивых к болезни деревьев, довыпуск торимуса, проводятся исследования по поиску других эффективных методов. В рамках эколого-просветительской работы сочинцам и гостям города предоставляется возможность принять участие в этой спасительной акции:
(хэштэг: #Растим каштан вместе; тел.: 8(988)5001969; npsochi.ru)
А я бы ещё обратился и к владельцам участков, прилегающих к территории Сочинского национального парка. Можно ведь не только о своём частном интересе заботиться. Посадили бы по периметру каштаны, глядишь всем миром и справимся с напастью!
Тут бы и точку поставить и успокоиться, дескать, теперь есть программа по спасению каштана, вот и ладушки. Но, оказывается, декларации в документе сами по себе верные и точно выверенные, но жизнь всегда вносит коррективы. Так, выясняется, что заложить питомники мало, надо потом высадить саженцы в лесу. Егеря с готовностью отвечают: мы хоть сейчас выйдем с бензопилами для расчистки сухостоя, но корчевать корни и проводить планировку нам не под силу, для этого требуется спецтехника, которой у нацпарка нет. И промедление невозможно – саженцы ждать не будут, их нужно высадить в срок.
Вот и хочется обратиться к тем, от кого зависит оперативность исполнения тех или иных решений по спасению ценного вида лесов. Не только к руководителям профильных государственных учреждений, но и к частным предприятиям, способным предоставить такую технику. Каштановый лес нужен не только нам, но и нашим потомкам.
Игорь Горев, Сочи