Все крепче предутренний сон,
Еще одно кончилось лето,
Еще один круг завершен.
Все явственней след увяданья,
Все ближе намеченный срок,
Еще одно с летом прощанье,
Еще один в жизни итог.
Ряженка
Вот снова я в Москве, в моей столице,
Глаза сияют от избытка чувств,
Опять друзей приветливые лица,
Опять я вспомню ряженку на вкус.
Пожив в своей Неметчине далёкой,
Испив там вдоволь пива и вина,
Познал я, как там людям одиноко,
Без ряженки как жизнь там неполна.
Но уж теперь в Москве я, слава богу,
Забуду про постылость прошлых дней,
Чего-чего, а ряженки здесь много,
На год вперёд смогу упиться ей.
И всем бы хороша столица, кроме
Того, что вышла с ряженкой беда:
Нет ряженки в ближайшем гастрономе.
Зачем сюда приехал я тогда?
Над Спасской башней тут звезда алеет,
Шлёт людям доброй воли мира свет,
В Кремле здесь Путин, Ленин в мавзолее,
На месте все. Лишь ряженки тут нет.
Здесь пол-Москвы с утра застыло в пробках,
Стоит Тверская, грустен её вид,
Арбат стоит или плетётся робко.
А ряженка на полках не стоит!
Вот под мигалкой и под вой брутальный
Кого-то гонят срочные дела,
Вот автозак стоит у Триумфальной.
По мне – так лучше б ряженка была.
Но отпуска не бесконечны наши,
Уже пора прощаться мне с Москвой,
Вернусь домой не солоно хлебавши,
Без ряженки закончен отпуск мой.
Уже неделю странный сон мне снится:
Москвы-реки крутые берега,
И ни мигалок, ни ментов в столице,
А ряженки, напротив, до фига...
Я никогда не ездил во Флориду
Я никогда не ездил во Флориду,
Не слушал океан в Майами-Бич.
Быть может, я и иностранец с виду,
Зато внутри, пусть бывший, но москвич.
Далёких пляжей, пальм и солнца жажда
Не двинула меня пока что в путь,
А планы на Бродвей взглянуть однажды
Отложены мной на когда-нибудь.
Немецкая размеренность мне ближе
Чужих столиц туристской суеты,
И после Праги, Рима и Парижа
Спокойствия ищу и простоты.
Ищу мест поскромнее и потише,
В тени охотно с книжкой посижу,
Ведь даже если я москвич, то бывший,
Давно угасла тяга к куражу.
Но только вдруг внутри проснётся что-то
И взгляд на мир вокруг перевернёт,
И еду я тогда к аэропорту,
По трапу поднимаюсь в самолёт.
Коснутся в Домодедове упруго
Бетонной серой полосы шасси,
Из ставшего уже привычным круга
Вернёт меня в московский круг такси...
Вечерняя заря давно потухнет,
Но нам не время время замечать:
В хрущёвском доме на знакомой кухне
Глаза с глазами встретятся опять.
Здесь мы поймём друг друга с полуслова,
Простым тут будет слово, без прикрас.
Бесспорно, споры здесь возникнут снова,
Как возникали тут же сотни раз, –
Про вечные нетленные идеи,
Про самый главный жизненный вопрос.
Я захмелею, снова протрезвею
И предложу опять за что-то тост.
И снова разговоры, разговоры
Про свет и мрак, про зло и про добро...
«Да-да, конечно, мы закончим скоро –
Сейчас уже откроется метро».