Кони барона Клодта

Андрей Соколов

220 лет со дня рождения замечательного скульптора Петра Клодта исполнилось в июне. Его знаменитые кони с укротителями на Аничковом мосту сегодня, пожалуй, такой же символ Петербурга, как кораблик на шпиле Адмиралтейства или ангел на верхушке Александрийской колонны.

Пётр Карлович Клодт, потомок рыцарей из Вестфалии, родился в Петербурге в 1805 году. Однако детство и юность будущего скульптора прошли в Омске, где отец, генерал армии, занимал должность начальника штаба Отдельного Сибирского корпуса. Там и проявилась склонность юного барона к резьбе, лепке и рисованию. Больше всего мальчику нравилось изображать лошадей, он видел в них особое очарование. Тем не менее, как и его предки, юноша готовился к военной карьере. В Омске Клодт учился в войсковом казачьем училище, а в возрасте 17 лет вернулся в столицу и поступил в артиллерийское училище. Однако всё свободное время, которое оставалось от обучения ратному ремеслу, Клодт отдавал своему увлечению – при малейшей возможности брался за карандаш или перочинный ножик и рисовал или вырезал лошадей в малых размерах. Много времени посвящал изучению поз, аллюров и повадок лошадей, «постигая коня как субъект художественного творчества, он не имел иного наставника, кроме натуры».

Как можно понять, стрельба из пушек и марши на плацу его нисколько не прельщали, и вскоре молодой офицер ушёл с военной службы, чтобы посвятить себя обожаемой скульптуре. Два года Клодт учился самостоятельно, копировал современные и античные произведения искусства и работал с натуры. Потом стал вольнослушателем Академии художеств. Всё это время Пётр Карлович жил и работал в одном из подвалов, поскольку после смерти отца находился в стеснённых денежных обстоятельствах. И даже туда он умудрялся заводить лошадей и рисовать их в самых разных ракурсах. Внутри его рабочего помещения было грязно, валялись комки глины, чертежи, зарисовки. Люди удивлялись: «Как барон может жить в таком убожестве?»

Постепенно его раскрашенные статуэтки лошадей из дерева начали распространяться по Петербургу, вызывая всеобщий восторг. Кто-то из царской свиты преподнёс императору Николаю I деревянного всадника. Обожавший подобные игрушки и, как известно, любивший «поиграть в кавалерию» царь промолвил:

– Прелестно. Кто же сей даровитый резчик?

– Барон Клодт, ваше величество. Отставной поручик, – доложили императору.

– Пусть вырежет для меня отряд конногвардейцев! – распорядился Николай…

Укротители коней

Клодт отличался редкими трудолюбием и быстротой в работе. Всего за одну зиму барон-скульптор выполнил 10 статуй для памятника «Тысячелетие России». Вскоре по его модели была отлита шестёрка лошадей, впряжённая в колесницу Славы, что установлена на арке триумфальных Нарвских ворот. Однако настоящую славу принесла ему работа над «Укротителями коней» – знаменитыми скульптурами, которые сегодня можно увидеть на Аничковом мосту через Фонтанку. Кстати, первоначально они должны были стоять совсем в другом месте – на пристани Адмиралтейского бульвара.

Прямым прообразом коней Клодта послужили фигуры Диоскуров в Римском форуме на Капитолийском холме, но у этих античных скульптур был неестественный мотив движения и явно нарушенные пропорции: по сравнению с увеличенными фигурами юношей кони выглядят слишком маленькими. В 1833 году модели Клодта были одобрены советом Академии художеств и утверждены императором.

Согласно семейному преданию, высочайшее согласие было получено при довольно оригинальных обстоятельствах. Однажды на Дворцовой набережной кучер Клодта вздумал, в нарушение всех правил этикета, соревноваться в скорости езды с кучером самого государя. И даже посмел обогнать царя. Взбешённый Николай I успел только погрозить кулаком вслед быстро удалявшейся коляске Клодта. Через несколько дней император неожиданно нагрянул в мастерскую скульптора для осмотра моделей «Укротителей». Он долго молча стоял перед скульптурной группой, а потом «изволил вынести вердикт»: «За этих – прощаю!»

Торжественное открытие Аничкова моста состоялось 20 ноября 1841 года. То, что увидел Петербург, поразило всех. «Толпами собираются люди у нового Аничкова моста, – писали газеты, – жизнь человека и коня на Аничковом представляет новый мир в искусстве…»

Вскоре Клодт был назначен профессором Академии художеств, получил при ней квартиру и мастерскую. Он возглавил ещё и Литейный двор, став первым в истории русского искусства скульптором-литейщиком.

«Лучше, чем жеребец!»

После установки на Аничковом мосту первой бронзовой пары «Укротителей» Клодт очень долго не мог поставить в Петербурге вторую. Повторные бронзовые отливы отправили в Берлин в качестве подарка прусскому королю Фридриху Вильгельму, который был от них без ума. Николай I подарил их королю прямо «с моста». Клодту пришлось потом самому сопровождать щедрый подарок в Берлин, где его коней установили на самом почётном месте – у королевского дворца. Интересно, что потомку вестфальских рыцарей и немцу по крови Берлин совершенно не понравился. «Здешние яства и вина променял бы на чёрный хлеб да квас – только бы поскорее вернуться в Россию!» – с грустью писал он в письме Карлу Брюллову.

Третья пара приглянулась другому монарху – королю обеих Сицилий Фердинанду, пожелавшему незамедлительно видеть её в Неаполе. Там она и стоит до сих пор у входа в дворцовый сад. Следующие три пары коней, также отлитые Клодтом, отправили в Стрельну, Петергоф и усадьбу князя Голицына в Кузьминках под Москвой. Поэтому скульптурная эпопея с «Укротителями» на Аничковом мосту длилась в общей сложности 20 лет – только в 1851 году все гипсовые кони были наконец заменены бронзовыми. А в народе запомнилась грубоватая фраза, которую в восторге от его мастерства произнёс Николай I: «Ну, Клодт, ты делаешь лошадей лучше, чем жеребец!»

Как и всякий преуспевший и осыпанный милостями и наградами деятель искусств, барон приобрёл не только множество почитателей своего таланта, но и злых недоброжелателей. Уже на следующий день после торжественного открытия «Укротителей» на пьедестале памятника, как свидетельствуют некоторые историки, будто бы появилась оскорбительная надпись:

Удалось ли найти автора оскорбительного памфлета, история, увы, умалчивает.

Мастерство Клодта в изображении лошадей было так велико, а пристрастие именно к их изображению так заметно, что в Петербурге его называли скотским скульптором. Пётр Карлович передавал с необычайной точностью и мастерством все складки кожи, все мускулы, каждую жилку, каждое движение. Лошади у него как живые, каждая со своим норовом, со своим особым «характером». По мнению специалистов, в этом деле он больше всех приблизился к античному канону красоты в изображении животных и по праву считается лучшим анималистом российской скульптуры.

Памятник Крылову

Ещё один шедевр Клодта – стоящий сегодня в Летнем саду памятник великому баснописцу Ивану Крылову. Когда в 1844 году поэт умер, его кончина была воспринята как всенародное горе. Через газеты было объявлено о всероссийской подписке с целью поставить ему памятник. В 1848 году было собрано более 30 тысяч рублей, и Академией художеств был объявлен конкурс, в котором приняли участие все ведущие скульпторы того времени. Победу одержал проект Клодта, который смог применить новаторский приём: он сделал памятник, непохожий на пластические изображения полководцев, царей и вельмож, которые в его время украшали Санкт-Петербург и Москву. Скульптор изобразил баснописца сидящим на скамье, одетым в повседневную одежду, в спокойной расслабленной позе, как будто тот присел отдохнуть под липами. В дополнение Клодт создал скульптурную композицию, расположив по периметру пьедестала горельефные образы персонажей басен Крылова.

Другой знаменитый памятник – Николаю I для установки на Исаакиевской площади был спроектирован Огюстом Монферраном. Вершиной композиции является конная фигура императора. Первоначальный эскиз, созданный Клодтом, представлял собой всадника на спокойно стоящем коне. Автор с помощью мимики и жестов планировал отразить характер императора, но этот вариант был отвергнут Монферраном. Тогда Клодт создал новый эскиз: изобразил коня в движении, опирающегося только на заднюю пару ног. При этом стремительной позе животного противостоит вытянутая в струну парадная фигура императора. Для воплощения этого эскиза скульптор точно рассчитал вес всей конной фигуры для того, чтобы она стояла, опираясь лишь на две точки опоры.

Последние годы своей жизни скульптор провёл на своей даче Халала, где умер в ноябре 1867 года. Похоронен великий скульптор был в Петербурге на Смоленском лютеранском кладбище, в 1936 году его прах перенесли в Некрополь мастеров искусств.