Копилка памяти – великая вещь

В 195-летней истории старейшего театра Крыма – Академического русского драматического им. М. Горького – немало ярких увлекательных страниц, одна из них связана с именем народного артиста СССР Владимира Кенигсона, прославившегося своими работами в Камерном и Малом театре, в кинематографе. А начинался творческий путь актёра в Крыму.

Владимир Кенигсон был коренным симферопольцем. Здесь он родился 25 октября (7 ноября) 1907 года в семье юриста, дворянина с шведскими корнями Владимира Петровича Кенигсона и крестьянки Варвары Акимовны Малюги. Владимир Петрович был старше жены почти на тридцать лет.

Отец запомнился Владимиру Владимировичу как человек замкнутый, молчаливый, но добрый и отзывчивый. У него часто искали защиты своих прав люди необеспеченные – рабочие, ремесленники, мелкие служащие. И он всем им помогал безвозмездно, отчего преуспевающие адвокаты считали его чудаком и открыто посмеивались. «Жили мы замкнуто, – вспоминал в конце жизни Кенигсон, – «отцовский брак все считали нелепым и по меньшей мере странным. Меня же окрестили обидным прозвищем «кухаркин сын». Вот он, кухаркин сын, как резкий удар бичом. Я зарывался в подушку и глухо рыдал. Потом привык».

И всё-таки детство – пора счастливая, и горести быстро отходили на второй план. Праздником для маленького Володи было посещение цирка. После одного из представлений появилось желание разгадать секрет каждого номера. Вместе со своим любимцем псом Джеком он создал домашний цирк, где единственным зрителем была домработница Луша. Казалось бы, вот он первый шаг по пути, который приведёт Кенигсона в искусство. Однако сам Владимир Владимирович так не считал. И увлечение цирком вскоре было забыто.

Кенигсон был убеждён, что копилка памяти – великая вещь. Здесь не бывает «большого» и «малого», в малом иногда хранится золотая россыпь. Надо только уметь видеть и уметь отбирать.

Так, в копилке памяти Владимира Владимировича остались события революции и Гражданской войны. «Вдруг всё завертелось. Волны беженцев из Петрограда, Москвы оседали в Крыму. Главным пристанищем их был Симферополь», – вспоминал события тех лет Кенигсон. – «В гимназии занятия проходили с большими перерывами. Мы видели растерянные лица наших педагогов и сами с трудом пытались понять происходящее. Каждый день приносил новые слухи – несуразные, но пугающие. Атмосфера в городе была страшная. Газеты выходили на скверной, грязно-коричневой бумаге, в них печатались интервью с генералами, утверждающими, что большевикам не пройти… На всех углах распевали модную тогда песенку «По улицам ходила большая Крокодила…» А в сквере Кафедрального собора в полночь собиралась толпа в ожидании речи «пророка» – неистового отца Востокова, призывавшего в крестовый поход на Москву. Зрелище жуткое!.. В «Любови Яровой» Тренёв изобразил его под фамилией Закатов». Владимир Петрович Кенигсон уже был тяжело болен и «случилось самое ужасное: он вынужден был продать свою библиотеку, в которую был влюблён, ведь начинался голод. К счастью, продал её он Таврическому университету, созданному как раз в то время». Вскоре Владимира Петровича не стало.

Осенью 1920 года в Симферополь вошла Красная Армия. Оставшись с 13-летним сыном без средств к существованию, Варвара Акимовна начала искать работу. И ей посчастливилось устроиться уборщицей в ЧК. Принимал её на работу комендант Иван Дмитриевич Папанин, будущий знаменитый полярник.

С детства Володя Кенигсон был влюблён в литературу, читал много, взахлёб. Затем пришло ещё одно увлечение, переросшее в дело всей жизни – театр. Сначала были занятия в драмкружке клуба совслужащих, а затем Кенигсону попалось на глаза объявление, что в театр требуются сотрудники для массовых сцен. Именно так «сотрудники», не актёры, а статисты. Это и определило его судьбу. «Мой приход в театр, – вспоминал Владимир Владимирович в марте 1986 года, – был очень знаменательным для меня, когда впервые вышел на сцену на репетиции, я вдруг почувствовал особый запах театра, необъяснимое ощущение какого-то священного события. И даже сейчас, спустя много лет, у меня сохранилось это чувство».

Осенью 1925 года в театре была создана студия, учащиеся которой приобретали актёрскую профессию непосредственно в процессе работы над спектаклями. Главным режиссёром театра был соратник В. Мейерхольда талантливый Рудольф Унгерн, музыкальной частью заведовал Исаак Дунаевский. Спектакль «Принцесса Турандот» К. Гоцци в постановке Унгерна с музыкой Дунаевского стал настоящим творческим потрясением для начинающего актёра.

Молодой Кенигсон отдавался работе в театре всецело. Зная, что вечером ему выходить на сцену в массовке, весь день готовил себя к спектаклю, хотя роли как таковой у него не было. В семнадцать лет он был худощавым, невысоким, но на сцене Владимир менялся до неузнаваемости, как он сам говорил, трансформировался. Режиссёры оценили стремление молодого человека создавать образ даже при отсутствии драматургического материала. Ему стали доверять роли с одной-двумя фразами.

В конце 1926 года театр приступил к репетициям спектакля «Любовь Яровая». Эта работа для коллектива была особенной, ведь пьеса написана Константином Тренёвым на симферопольском материале, в ней отчётливо угадывались крымские приметы, для многих персонажей прототипами служили реальные люди. Сам автор принимал участие в репетициях. И вот в такой знаковой постановке, к удивлению многих коллег, Кенигсона назначили на роль Чира. «Это было для меня очень стремительное восхождение, ведь на эту роль могли претендовать более опытные актёры. Пришлось вспомнить гимназию, швейцара, стоявшего на гардеробе и одевавшего нас, гимназистов», – рассказывал о работе над образом Кенигсон. – «Когда Тренёву представляли каждого исполнителя и очередь дошла до меня, Константин Андреевич (он был очень высокого роста) посмотрел сверху вниз и произнёс: «Да, роль ответственная». И в этом было недоверие и одновременно удивление – как может быть такое». Однако уже на премьере Тренёв принял работу Кенигсона, высказал лишь одно пожелание «не постесняться добавить ржавую небритость».

Премьера «Любови Яровой» состоялась в марте 1927 года. Примерно в то же время руководство театра предложило Кенигсону заключить договор. Это было признание его как профессионального актёра. Но годы творческого становления Владимира Владимировича только начинались, он продолжал учиться у коллег, талантливых опытных артистов, которых в симферопольском театре было немало. Кенигсон свято верил в актёрскую преемственность. «Нельзя повторить другого актёра, это немыслимо, это нелепость, но исповедовать его почерк, его особенности как артиста – это необходимо. Зачастую именно преемственность оборачивается вашей индивидуальностью», – замечал Владимир Владимирович, уже будучи известным актером.

Беззаветная любовь к театру, целеустремлённость и трудолюбие сделали из скромного симферопольского юноши настоящего артиста. На подмостках своего первого театра актёр сыграл десятки характерных ролей, и пусть большинство из них были небольшими, эпизодическими, они стали для него отличной школой. В 1933 году Кенигсон с актёрской молодёжью театра поставил пьесу А. Островского «Без вины виноватые», своего рода эксперимент, где из опытных мастеров была лишь исполнительница роли Кручининой – Александра Малаксианова. В спектакле Владимир Владимирович играл Григория Незнамова (с этим образом он встретится вновь спустя десять лет в спектакле А. Таирова уже на московской сцене). В работе над постановкой Кенигсону помогала Александра Фёдоровна Перегонец, опекавшая молодых артистов и всячески их поддерживавшая. В спектакле «Без вины виноватые» она не была занята. Но, как отмечал Кенигсон, советы и замечания этой тонкой, глубокой актрисы были поистине бесценны. Именно Александру Фёдоровну Владимир Владимирович уже в конце своего жизненного пути назовёт лучшей сценической партнёршей.

В 1934 году Кенигсон уедет из родного города, после Симферополя будут Куйбышев, Днепропетровск, девять лет в Московском камерном театре и наконец Малый театр, где он прослужил 37 лет, заняв положение одного из ведущих актёров прославленной труппы. Среди его блистательных работ: Кречинский в «Свадьбе Кречинского» А. Сухово-Кобылина, Иудушка Головлёв в «Господах Головлёвых» по М. Салтыкову-Щедрину, Кучумов в «Бешеных деньгах» А. Островского, Неизвестный в «Маскараде» М. Лермонтова, Пётр во «Власти тьмы» Л. Толстого.

Владимир Владимирович ушёл из жизни тридцать с лишним лет назад – 17 ноября 1986 года – и до последних дней вспоминал Симферополь как самый родной город. Дочь актёра Наталья Кенигсон-Хансен рассказывает: «Казалось, папе не хватало слов восхищения, когда он говорил о Симферополе, и он дополнял свои рассказы жестами, чувствовалось, как он любит Крым, Симферополь, который он называл очень нежным городом. Для папы все дороги вели в Крым».

Людмила Касьяненко