Это особенно обидно и нетерпимо, поскольку такого отношения к русскому языку со стороны правящей элиты в России никогда не было. Сейчас не принято цитировать В.И. Ленина, но всё же хочу напомнить, что он многократно требовал соблюдать нормы русского языка, не засоряя его различными «новоделами», «нелепыми сокращениями» и «бюрократическими вывертами». «На каком языке написано? – негодовал он по поводу одного документа. – Тарабарщина какая-то, волапюк, а не язык Толстого и Тургенева». Как было бы хорошо, если и в наше время авторитетные государственные деятели проявляли бы столько же заботы и внимания к родному языку, содействуя формированию общественного мнения и общественных действий.
Социальная активность, и это давно известно, – одно из самых эффективных средств в защите и развитии языка. В начале XX века в связи с мировым ускорением прогресса в науке, промышленности, в быту, спорте и т.д. в Россию хлынуло огромное количество иноязычных терминов. И произошло воистину чудесное явление. Усилиями интеллигенции, авторитетных государственных деятелей многие из этих слов стали заменяться на исконно русские: «аэроплан» на «самолёт», «голкипер» на «вратарь», «корнер» на «угловой удар». Общество само боролось за своё духовное, нравственное здоровье, неотъемлемой фундаментальной частью которого и является язык!
А как обстоят дела с его сохранением и развитием в современном российском обществе? По моему глубокому убеждению, катастрофически плохо. Причём причины этой катастрофы, её генезис носят, скорее всего, не языковедческий характер, а политический, идеологический.
Воистину взрывное лавинообразное нашествие иностранных слов (в основном англоязычных) стало восприниматься, во-первых, как пришествие полной свободы и крушение всех и всяческих «занавесей», во-вторых, как признак «личной духовной раскрепощённости» и образованности, в-третьих, как идеологическое предпочтение западным нормам жизни. Всё это вместе привело к пренебрежению русской языковой культурой. Выскажу в связи с этим, может быть, и спорное предположение о том, что делалось и делается это не только бессознательно или в силу культурной ограниченности, но и сознательно, с русофобских позиций.
Сегодня практически во всех сферах появляются иноязычные заимствования, которые никак не оправданы никакими объективными законами языкотворчества. Примеров тому – тьма. Вместо «стоянок автомобилей» появляются «паркинги». Исконное русское слово «дом», имеющее разветвлённую грамматическую «семью» (домашний, домовой, домовитый и т.д.), заменяется нелепым «хаусом». «Кофе-хаус», «виски-хаус» и даже «котлеты-хаус». (Всё это можно прочесть, проехав только по одной (!) улице Москвы – Ленинскому проспекту.) На витринах магазинов метровыми буквами пишут «сейл», и забывается русское слово с абсолютно идентичным значением – «распродажа». В головы населения в рекламе, статьях, в публичных обращениях вбиваются «шопинги», «шоп-туры», «шопы», но есть же полные русские аналоги – «покупки», «поход (поездка) за покупками», «магазины».
В сфере культуры появляются триллер, хит, ток-шоу, кастинг, прайм-тайм, креативный, промоутер, римейк, постер, мультиплекс, блокбастер и множество других слов, заменяющих исконно русские слова, являющиеся синонимами выше названных: «кастинг» – «отбор»; «креативный» – «творческий»; «мультиплекс» – «многозальный кинотеатр» и т.д. Политики жонглируют словами «электорат» вместо «избиратели», «преференция», «тренд», «бренд»…
Многочисленная и разнообразная подмена русских слов иноязычными есть политическая акция, направленная на подавление российской ментальности – её патриотизма, гордости за свою культуру, принижение «русскости», попытка силой «втащить» Россию в чуждую ей среду.
Можно возразить (некоторые так и делают), что русский язык – исторически всегда доказывал свою удивительную способность к самоочищению, справится он и с нынешней агрессией. Да, это действительно так. Но здесь надо учитывать ряд взаимосвязанных обстоятельств.
Во-первых, существует «точка невозврата». Под мощным прессом средств массовой информации и политиков определённой направленности, давлением «попсы» (кстати, иноязычный сленг!) могут надолго, если не навсегда, исчезнуть многие исконные русские слова, язык в значительной степени утратит свою значимость как фундамент национальной культуры. И мы можем потерять целое поколение молодых людей как носителей грамотной русской речи.
Во-вторых, самоочищению языка надо помогать. Здесь особую роль играют принципиальная, открыто выраженная позиция власти и соответствующие нормативные документы. Ни первого, ни второго у нас практически нет. Нет требований, призывов, обращений представителей современной высшей власти, нет и действенного закона о языке.
Осведомлённый читатель может возразить: подобный закон у нас есть – «О государственном языке Российской Федерации». Вступил в силу в июле 2005-го. В его статьях подробно изложены все сферы использования русского языка. Но где же конкретные меры по его защите и поддержке, где запреты на различные формы его уничижения, порчи? Есть только один (!) пункт о том, что «При использовании русского языка как государственного языка РФ не допускается использование слов и выражений, не соответствующих нормам современного русского литературного языка, за исключением иностранных слов, не имеющих общеупотребительных аналогов в русском языке». И что же, слова «хаус», «шоп», «топ-менеждер» и т.д. и т.п. не имеют аналогов в русском языке?! Так почему же они и сегодня не сходят со страниц СМИ, реклам, законодательно определённых сфер применения русского языка?! Потому что нет в цитируемом законе ни мер наказания за его нарушения, ни специальных органов, определяющих эти нарушения. Как утверждают юристы, не было ни одного случая вынесения штрафа, ни одного судебного разбирательства!
Стоит в связи с этим процитировать ряд прекрасных, по нашему мнению, положений французского закона, вне всякого сомнения, очень полезных и для нас. Согласно ему, «Неиспользование французского языка в условиях, предусмотренных законом (когда есть французский аналог иностранному слову. – В.С.) в системе государственной службы, государственных учреждений», влечёт за собой различного рода административные наказания (штрафы, выговоры и т.д.), вплоть до увольнения ответственных лиц. В коммерческих структурах подобное нарушение карается огромными штрафами.
«Неиспользование французского языка для любой надписи или объявления, вывешенного или сделанного на улице или дороге, в любом месте, открытом для публики, либо в общественном транспорте и предназначенного для информации публики», наказывается таким же образом. Если же какая-либо коммерческая фирма вообще хочет называться «по-иноязычному», то она должна платить специальные, весьма высокие налоги.
При этом французские власти не уповают только на законодательные меры в борьбе за сохранение своего языка. Они помогают в организации общественных сил, которые бы содействовали победе в этой борьбе. В законе есть специальное положение о том, что любая общественная организация, «имеющая в качестве записанной в уставе цели защиту французского языка», получает мощную государственную поддержку. Важно заметить, что во Франции не только приняли закон о языке, но и отладили эффективный механизм его действия. Специально созданный государственный орган «Генеральная комиссия по терминологии и неологизмам» следит за выполнением положений закона, регулярно публикует списки слов, терминов, призванных заменить англоязычную реальность. И этот список обязателен для употребления во всех государственных учреждениях, средствах массовой информации. В результате действия этого закона и благодаря активной общественной поддержке сегодня везде и всюду в стране можно увидеть то, что сами французы называют «торжеством французской речи» – почти полное отсутствие неправомерного употребления иноязычия.
У нас же речь идёт не только о бесконтрольном вытеснении исконно русских слов, но и о «расцвете» безграмотности. Сплошь и рядом можно встретить грубые орфографические, лексические и другие языковые ошибки в газетах, в «бегущей строке» по ТВ, в рекламе, в книгах и т.д. В большинстве массовых книжных, газетных и других изданий должность корректора ликвидирована. Никто не несёт ответственности за безграмотность публичного письма! Точно так же, как и за речь устную. Как легенда, вспоминаются советские времена, когда речь дикторов, театральных артистов была эталонной с точки зрения чистоты литературного произношения и лексики.
От противников принятия по-настоящему действенного закона о русском языке зачастую приходится слышать, что, мол, это невозможно, поскольку кто же будет определять соответствие иностранных слов русским? Да нет в этом особой проблемы! Ещё в 20-х годах прошлого столетия при секретариате ЦИК СССР была создана комиссия по языку законов. В 1988 г. в Отделе литературы и языка Академии наук СССР была воссоздана Орфографическая комиссия. У нас существует Институт русского языка им. В.В. Виноградова РАН. Так что есть кому поручить (законодательно!) государственную функцию эксперта. Главное – было бы желание.
Нет сомнения, что вернуть России славу одной из ведущих держав мира и по своей экономической мощи, и по мощи духовно-нравственной, и по культурному потенциалу без подобного закона, как и вообще без активного внимания и властей, и всего общества к русскому языку – невозможно.