В Башкирском государственном академическом театре оперы и балета поставили балет «Семь девушек» по мотивам древней народной легенды «Етегэн йондоз» («Семизвездие»). Премьеру можно считать мировой – до нынешнего времени во всеобщем реестре хореографических сочинений такого названия не существовало. Разве что одноимённый фольклорный танец в сценической обработке ученика и последователя Игоря Моисеева Файзи Гаскарова – основателя Ансамбля народного танца Башкортостана. Он вошёл в постановку поэтическим апокрифом, соединив «преданья старины глубокой» с сегодняшним днём: в Башкирии чтут историю.
Постановка нового балета, что называется, с чистого листа – задача непростая и не обходится, как правило, одним энтузиазмом, ибо требует поиска авторов неравнодушных, увлечённых, способных отважиться на кропотливую работу и пройти стайерский путь. Прецедентов не так много, как можно подумать, но они есть и даже множатся, особенно в последние десятилетия. В лидерах помимо Башкирской оперы, последовательно воплощающей на своей сцене новые национальные сочинения (опера «В ночь лунного затмения» Салавата Низаметдинова, балеты «Аркаим» Лейлы Исмагиловой, «О чём молчат камни» и «Свет погасшей звезды» Николая Попова, рядом – «Аленький цветочек» по Сергею Аксакову – с музыкой Владимира Купцова), Татарский театр имени Мусы Джалиля (оперы «Любовь поэта» и «Сююмбике», балеты «Золотая орда» и «Иакинф» – все композитора Резеды Ахияровой и драматурга Рената Хариса). И в Уфе, и в Казани «мировые премьеры» продолжают традиции, наследуя духу и букве классического наследия («Джалиль» Назиба Жиганова – в обоих театрах, «Журавлиная песнь» Загира Исмагилова и Льва Степанова – в Башкирии, «Шурале» Фарида Яруллина – в Казани).
Хореографическую поэму «Семь девушек» в Башкирии задумали давно, но сплотить команду единомышленников сумели после конкурса на создание партитуры, выбрав безусловного победителя – выпускницу Санкт-Петербургской консерватории Галину Зиганову, сумевшую преобразить национальный мелос в развитой симфонической форме. Её музыка свежа, современна, впечатляет непрерывностью драматургического развития, пришедшего на смену номерной структуре со времён Чайковского и Глазунова. Как музыкант Зиганова владеет широким и свободным дыханием, интонационно богатым словарём; как драматург – устраивает в почти трёхчасовом балете занимательный диалог с композиторами-предшественниками, собственными репликами «реагируя» на афоризмы классиков – Стравинского, Прокофьева, Хачатуряна, Меликова, ни разу их не копируя и не цитируя напрямую. Партитура напоминает исторический вояж во времени – от бесхитростных напевов сказителей-кураистов и легендарной лирики сырнау-торна (журавлиной песни) до драматургически насыщенных сонатных разворотов и мощных оркестровых tutti в кульминациях.
Хореограф Ринат Абушахманов отзывчиво следует намеченной Зигановой композиции и безошибочно чередует в пересказе легенды лирические и драматические эпизоды, сольные и массовые танцы. В своих пластических фантазиях он столь же свободен, как и автор музыки: неоклассика безшовно пронизывает собой танец-модерн, фольклорные мотивы искусно сочетаются с академическим и свободным танцем. Есть даже традиционный дивертисмент, составленный из следующих одна за другой вариаций девушек на городском празднике, больше похожем на обручение красавиц с богатырями-егетами – татарский джеб-кабул или башкирский никах. Начало второго акта, когда свадьбы не за горами, – гимн родной земле, осанна красоте, идиллия согласия. То, что происходит до антракта и после (вплоть до финала), – похоже: борьба, натиск, испытание, нашествие устрашающих дэвов-духов под водительством «трёхглавого» чудища (главному Дэву назначена свита) в мир добра, гармонии и любви. Дух зла побеждает отважного егета Акбулата – возлюбленного младшей из сестёр – Яугуль, убивает защитников красавиц и уводит их в своё логовище, сильно смахивающее на пламенеющий ад. Взявшись за руки, сёстры бросаются с отвесной скалы в глубокое озеро, откуда тут же возносятся на небо семь звёзд, образующих созвездие Большой Медведицы. Временами кажется, что Дэв – отражение самого Акбулата, оборотная сторона его души (как не вспомнить Зигфрида и Злого гения в версии «Лебединого озера» Юрия Григоровича), но намёк так и остаётся намёком, не получая развития в дальнейшем, хотя тут бы и пригодился полноценный второй акт.
Всесторонне образованный и наделённый богатой фантазией Ринат Абушахманов, подобно многим современным хореографам, больше тяготеет к минималистским формам. «Полный метр» (два, а иногда и три акта) – не чета миниатюре или, как говорят в миру, одноактовке. Уязвимость его, Абушахманова, фантазий даёт о себе знать, когда сюжет самоисчерпывается и приходится добавлять к нему репризы, проговаривать проговоренное сызнова, толковать сказанное снова, комментировать очевидное лишний раз. Мы уже знаем о том, что покой и благополучие некоего солнечного города (так – в либретто) нарушают злые духи; мы уже сопереживаем всем сердцем красавице Яугуль и храброму Акбулату, чьё счастье нарушено тёмной силой; уже и сам Акбулат бездыханно повержен Дэвом и тот нависает грозой над бедными сёстрами… Но нет, Яугуль отмаливает возлюбленного у Луны, и воин воскресает, чтобы сразиться с нечистью ещё раз и снова пасть в неравном бою. По сути, второй акт повторяет первый, и коллизия запускается повторно.
Недостатки либретто, написанного хореографом и композитором совместно, произрастают из того, что ни один из них не смог посмотреть на сделанное со стороны, чтобы произвести отбор материала (беда всех так называемых авторских спектаклей и отдельная тема для размышлений относительно не только балета, но и драматического театра). Что помогает в этом случае и решительно выводит «Семь девушек» в ряд безусловных событий театральной осени?
В первую очередь безукоризненное прочтение партитуры одарённым дирижёром Александром Алексеевым, извлекающим из сочинения Зигановой мощный художественный смысл, и смысл этот есть свет, восстающий над временами и событиями, обнимающий их своим струящимся потоком (на мировом уровне звучат все оркестровые группы: струнные, деревянно-духовые, медные, ударные). Результат: партитуру можно и нужно играть как самостоятельный опус в филармонических программах. Помогает сценография главного художника Театра драмы имени Мажита Гафури Альберта Нестерова: яркая, современная, многозначная, где основной художественный образ – словно перевёрнутое вверх дном озеро в форме распускающегося цветка – символ любви, надежды и необоримой красоты. Конечно, многое решает и сама труппа театра под художественным руководством Леоноры Куватовой, кордебалет и солисты: превосходные Гульсина Мавлюкасова, Софья Саитова (Яугуль), Ильнур Зубаиров, Сергей Бикбулатов (Акбулат), Олег Шайбаков, Артём Доброхвалов (Дэв), Руслан Абулханов, Андрей Брынцев (сказитель Баксы).
Новый балет, как и сама легенда, завершается чудом: на небосклоне, раздвигая пределы сцены, зажигаются семь звёзд. В Уфе знают, как это делать.