Лариса Марданова
Родилась в с. Верхнее Асаново Алнашского района Удмуртской Республики. Окончила факультет удмуртской филологии Удмуртского государственного университета, Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А.М. Горького (семинар Л.И. Бородина). Автор трёх сборников прозы и поэзии. Пишет на удмуртском и русском языках.
_________________________________________________________________________________
Вере не спалось. Повернулась на другой бок. И снова перед глазами встала Рая. В её новой юбке.
Интересно, юбка прямая или расклешённая? Однотонная или в мелкий цветочек? Вере в последнее время больше нравится мелкая клетка: это модно, красиво. Но уже забыла, когда последний раз покупала себе обновки.
Вспомнила, как удирала из деревни. Как химическим карандашом писала родителям записочку на полях газеты о том, что с Катей едут в Ростов к тёте Марье, маминой сестре, как с подругой почти бежали семь километров до трассы, постоянно оглядываясь: а вдруг разъярённые родители вынудят вернуться?
А ведь родители сами виноваты. Вера так хотела выучиться на продавца и работать, как отец, в сельпо. Но мать, помня о недавней растрате отца, показала ей кулак:
– Ещё чего! Сначала заработай на корову, пусть стоит за магазином на привязи. Будет растрата – будет чем платить. У нас уже есть в семье один продавец... Вон иди на ферму дояркой. И телятницы там нужны.
– Рая, значит, будет артисткой, а я дояркой? Ни за что! Всё равно продавцом буду работать!
Так от глубокой обиды родилась идея уехать подальше от родителей и начать взрослую жизнь. А куда? Некуда… Если только к тёте Марье. Приезжала прошлым летом, рассказывала, как у них под Ростовом тепло, красиво; да и совхоз один из передовых в области, зарплатой работников не обижают...
Девушки успокоились, только когда сели на попутную машину. Проехав километров сорок, вышли на железнодорожной станции, купили билеты до Москвы. Хорошо, мать Кати дала денег на дорогу. Но Вера отработала в колхозе разнорабочей весь июнь. Получит на днях мать зарплату Веры – вернёт её долг.
В поезде Вере всё было в диковинку: и спальные места, и ослепительной белизны магазинное постельное бельё, и проводница с чаем…
Москва приняла в свои объятия девушек рано утром. Купив билеты на вечерний поезд, девушки решили разведать привокзальные окрестности. Далеко отходить боялись – вдруг заблудятся. Но за весь день и здесь было что посмотреть: здания, фонтаны, цветы на клумбах. попробовали столичное мороженое, квас из бочки, понаблюдали, сидя на лавке, за голубями. Люди здесь показались Вере намного красивее, чем в их деревне. Мужчины в костюмах, лакированных туфлях, девушки в оригинальных платьицах, совсем коротеньких, с интересными причёсками. В деревне такие не носят. Конечно, какие прически, кроме кос и култышек, если почти весь день в платке ходишь. И в коротком платье совсем уж засмеют...
Тётя Марья жила в просторном доме со своим уже взрослым, но холостым сыном. Девушкам выделили отдельную комнату. Через два дня Вера с Катей устроились работать в совхоз телятницами. Конечно, под присмотром старших.
Животноводческий комплекс удивил девушек своими размерами и чистотой. Это была не та деревенская ферма, где женщины в резиновых сапогах носили на себе коромыслами в вёдрах молоко, ловко орудовали вилами, – здесь всё было автоматизировано: молокопровод на молочно-товарной ферме, автопоилки и погрузчики корма, индивидуальные домики для новорождённых телят. Даже работали в белых халатах.
Работать в светлом и сухом комплексе Вере нравилось. Даже как-то быстро позабыла про своё желание работать продавцом. И работа у неё спорилась: сказывался опыт работы в летние каникулы на небольшой колхозной ферме, где заменяла доярок, которые брали выходной.
Так незаметно пролетел год. Всё бы хорошо, да уж больно по родным начала скучать Вера. А тут ещё письмо от Раи получила. Своим красивым почерком она писала, что дома всё хорошо, что через год она собирается поступать в училище и что ей купили ну очень красивую красную юбку.
Да, Рая, наверное, на танцах в деревенском клубе была красивее всех в своей юбке. И Толя, наверное, танцевал только с ней...
Хорошо Рае, живёт под родительской крышей, мать с отцом обновки ей покупают, и она не знает, что такое скучать по родным краям, по запаху перепечей, только что вынутых из печи, и даже по мычанию коров, которые утром, ещё такие сонные, топают дружно на пастбище…
Ближе к обеду, возвращаясь с работы, Вера зашла на почту.
– Скажите, а сколько будет идти письмо до Удмуртии? Мне надо, чтобы оно дошло очень быстро!
– Тогда можете отправить телеграмму, раз так срочно, – ответила ей девушка в белой блузке. – У вас что-то случилось?
– Да, случилось. – Вера взяла бланк телеграммы и направилась к столику, на котором лежали ручки и какие-то бумажки-бланки.
«Дорогие мои анай и атай! Я очень-очень по вам соскучилась. Вы не представляете, как мне плохо без вас. Приезжайте, пожалуйста. Хочу вас обнять и поцеловать. Если вы не приедете, то я приеду сама».
Встав из-за стола, Вера подошла к окошку и протянула свою телеграмму. Телеграфистка в белой блузке, читая текст, улыбалась, а затем и вовсе расхохоталась:
– Девушка, вы что, в первый раз телеграмму отправляете? Надо писать коротко и по существу, например «скучаю приезжайте». И главное – без запятой!
– А тогда они точно приедут, если без запятой? – с недоверием спросила Вера.
– Ну я же не знаю, какая у вас ситуация. Наверное… – перестала хохотать девушка.
«Скучаю приезжайте» вывела на бланке Вера, заплатила за телеграмму и пошла домой.
Примерно через неделю приехал отец. Вера узнала его голос ещё с крыльца, пока разувалась. Не веря своим ушам, она влетела в дом, на секунду замерла на пороге, а через миг была уже в объятиях отца. Несколько раз поцеловала его в пахнущие домом колючие щеки. И тут Вера вдруг поняла, что ни разу в своей сознательной жизни не обнимала и не целовала своего отца. И даже мать. Когда-то давно, в детстве, да, может, и обнимала. Но она была старшей в семье, где за ней подрастали ещё шестеро детей, младшей было всего три года. И вся родительская ласка, сколько она помнила, всегда была направлена на малышей. Она же была помощницей, всегда на подхвате и, несмотря на свой невысокий рост, любые работы выполняла наравне со взрослыми.
Тётя Марья накрыла стол: сварила гуляш по-ростовски, вкусный борщ, поставила овощной салат; налила себе и гостю по рюмочке.
– Отец, ты же за мной приехал? Мы ведь завтра же поедем домой? – Вера уже два раза вставала из-за стола, чтобы обнять сзади отца, чтобы вновь вдохнуть запах его волос. Такой родной, такой свой. Сегодня она могла себе это позволить. Ведь отец приехал за ней, за тысячу километров! Это был самый лучший день в её жизни!
– Завтра у вас не получится. Надо ведь расчёт получить в совхозе, – тётя Марья не хотела так быстро отпускать далёкого гостя. – Каждому работнику у нас, в зависимости от проработанного времени, выдают сахар, муку, масло подсолнечное. Надо обязательно получить. Да тебе, Василий, самому будет интересно посмотреть, как люди живут, как работают. Оформите всё по-людски, тогда и поедете.
– Конечно, раз уж в такую даль приехал, сделаю круг, осмотрюсь. И сразу не поедем. Хочу дочери на обратном пути Волгоград показать. На пару деньков задержимся – ничего не случится. На Мамаев курган сходим, может, ещё в какие музеи, гостинцев купим…
На следующий день Вера с утра провела отца по всему животноводческому комплексу. «Можно, оказывается, и так», – удивлялся Василий. Он, конечно, читал в «Правде», что есть такие совхозы, даже чёрно-белые фотографии помнит, но не думал, что это настолько по-настоящему возможно. «В деревню приедем, скажем бригадиру и председателю колхоза, что и у нас некоторые идеи по организации труда можно воплотить, хотя такой фермы нам век не видать», – вздыхал Василий.
В бухгалтерию он зашёл вместе с дочкой. Когда Вере выдали расчётный лист, Василий даже приосанился от гордости за дочь: за свою жизнь он такой зарплаты ни разу не получал, хотя в сельпо платили намного больше, чем в колхозе.
– А по какой схеме или формуле вы выводите расчёт? – бухгалтерское образование Василия пробудило в нём живой интерес.
– О, коллега! – протянул руку главный бухгалтер совхоза.
Разговор затянулся до вечера. Василий рассказывал о своём небольшом отсталом колхозе, о старом холодном коровнике, о покосившейся избушке раскулаченного односельчанина, которую отдали под контору, о том, как дети, окончившие деревенскую начальную школу, вынуждены ходить в любую погоду пешком в соседнее село за семь километров, о том, как каждый год в половодье сносит мост через реку, который соединяет их с большим миром… Рассказывал о том, как ему повезло: со своим бухгалтерским образованием он может работать в небольшом магазине в деревне, где продаётся всё самое необходимое, но за большими покупками народ всё же ездит на попутках в район. О том, в каком он восторге от увиденного сегодня…
– Так, может, оформитесь в совхоз? Образованные люди нам очень нужны! Думаю, мы с вами сработаемся, – воспрял главбух.
– Хм… Не ожидал такого поворота. Может быть… Но я должен с женой это обсудить. Вернусь в деревню, поговорим с ней, а там, того и гляди, будут у вас новые работники: семья у меня большая, дети быстро растут! – Василия заинтересовало неожиданное предложение.
Вечером за столом Василий спросил дочь:
– Вера, а почему ты ни разу не написала, что у тебя, простой телятницы, такая большая зарплата?
– Большая? Я и не знаю, большая она или маленькая. Я всё на книжку откладывала, как тётя Марья посоветовала. Только продукты и покупала. Да из одежды что-то по мелочи – в совхозе выбирать не из чего. Ой, а можно мы в Волгограде купим мне красную юбку? Очень хочу!
– Купим всё что хочешь! Ты у меня теперь богатая, вон сколько за год накопила! – улыбнулся Василий.
– Ого, сколько сумок! – встретил их дядя Витя, брат отца, на железнодорожной станции.
– Это ещё не всё. Мы в два раза больше посылками по почте отправили, ещё в багажном вагоне едут мешки с сахаром, мукой, семечками, подсолнечным маслом. Богатую невесту везу, теперь от женихов отбоя не будет, – пошутил Василий.
Раньше такие слова Веру, конечно, задели бы. Но сейчас ей было всё равно. Вдохнув родного удмуртского воздуха, она посмотрела на чистое небо, на слепящее глаза солнце. Проверила, не помялась ли юбка.
– Апай , Верка приехала! – крутились возле неё младшие сестры и братья.
– Мне платье новое привезла! – радовалась Сима.
– А мне машинку, – покрутил игрушкой у неё под носом Коля.
– А у меня самая красивая кукла, – пролепетала Надя.
Подарки привезли и матери, и ближайшим родственникам. На столе в честь приезда Веры стояла и халва, и шоколадные конфеты, и зефир… Малые не могли нарадоваться подаркам. Старшие вели себя поскромнее и радость выказывали не так ярко.
– Ну, показывай свою юбку, – подошла Вера к Рае. – Такая же, как у меня? Или ещё красивее?
– Сейчас покажу. – Рая вышла в сени.
Через минуту она появилась с непонятной тряпкой в руках:
– Вот. Шла ночью одна из клуба в своей новой юбке. Поскользнулась на свежей коровьей лепёшке. Пришла домой и легла спать, не стала ночью застирывать. Да и как? Все же спят, боялась разбудить. Утром пыталась отстирать, днём по второму разу, на следующий день – ещё раз. Не отстирывается. Мы теперь моей юбкой полы моем…
– Идём со мной, – взяла за руку Вера младшую сестру и повела за печку. Махом сняла через голову свою юбку и протянула Рае: – Надень.
Рая недоумённо посмотрела на неё и, не говоря ни слова, стала натягивать обновку. Вера накинула на себя халат, висевший тут же на крючке, и они вышли из-за печки.
В это время под окном раздался пронзительный свист. Девушки бросились к окну.
– Ой, Толя твой! – обрадовалась Вера.
– Я быстро! – донёсся звонкий голос Раи из-за почти уже захлопнувшейся за ней двери.