Ну вот и пришла бессонница. Здравствуй, дорогая, давно не виделись.
Во время бессонницы всё обнажается. Стоит очищенным. Нежность, любовь, страхи.
Только деревья, которые ты видишь, не вставая с кровати, в тёмном окне из тёмной комнаты, все покрыты глубокими (су)гробиками снега.
Кто там стоит за деревом?
Леший, лихой человек, ложь?
И как там за ним кто-то может стоять, если ты живёшь на ночном пятом этаже?
...Это известная история, когда Цветаева, уже покачнувшись почти на последнем своём краю, вернувшаяся в СССР, влюбившаяся в Тарковского, убеждала его, что видела ночью, как ей в форточку заглядывает его жена. Стоит ли говорить, что форточка тоже, кажется, была на пятом этаже. Чистый Булгаков с его Геллой.
Что это скребётся в окно? Ветка дуба? Или кто-то там сейчас стоит, притаился, распластавшись вдоль кирпичной стены спиной, рядом с ночной и открытой форточкой? (Случайно задел длинным ногтем стекло.)
Но бог с ней, с форточкой.
Ты лежишь и думаешь: «Вся жизнь наша была чудом. Через все расставания, все замены, все лошадиные дозы глупостей, хотя этих глупостей хватило бы и одной капли, чтоб нас убить, как ту лошадь (но мы оказались стойкими), через все наши драки, все взаимные оскорбления – наша жизнь была подарком и чудом. Тебе подарили эту встречу, эту любовь, потом отобрали. Будь благодарен».
Потом лежишь и понимаешь: «Вся жизнь наша была чудовищем. Ужас какой».
...На следующую ночь опять не смог заснуть, устал не спать в три пятьдесят, в самую глухую сердцевину ночи, когда уже ни туда ни сюда, встал, сделал себе кофе (это только говорят, что кофе бодрит, на самом деле отлично усыпляет, о, если бы и сейчас усыпил). После включил компьютер и через минуту подумал, запер ли я вечером входную дверь.
Впрочем, какая разница. Но тем не менее вышел в близкий коридор (у меня маленькая квартира и коридор крошечный), подёргал дверь: слава те господи, запер.
Мы все знаем, чего боялась Вирджиния Вулф? Тёмных коридоров. А вот чего боялся Александр Блок? Смешения. «Ужас после более или менее удачной работы: прислуга. Я вдруг заметил её физиономию и услышал голос. Что-то неслыханно ужасное. Лицом – девка как девка, и вдруг – гнусавый голос из беззубого рта. Ужаснее всего – смешение человеческой породы с неизвестными низшими формами [ух ты, говоришь, прочитав это, как точно]. Можно снести всякий сифилис в человеческой форме; нельзя снести такого, что я сейчас видел».
А ещё... «Какие странные бывают иногда состояния... В снах часто, что и в жизни: кто-то нападает, преследует, я отбиваюсь, мне страшно. Что это за страх? Иногда я думаю, что я труслив, но, кажется, нет, я не трус. Этот страх пошёл давно из двух источников – отрицательного и положительного: из того, где я себя испортил, и из того, что я в себе открыл».
Чем хороши сказки, так это тем, что в них всегда всего по три. Три желания, три ночи, три богатыря (яблочный Блок, Вирджиния Волк, осыпавшаяся Цветаева).
На третью ночь опять разразилась бессонница. Снова встал в темноте, включил компьютер, сел – и вдруг осторожно повернул голову. Как принюхался.
Вы никогда не думали о том, что вот когда вы сидите ночью у компьютера, какой-то незнакомый человек стоит у вашей входной двери, прижав ухо с другой стороны? И прислушивается. Нехорошо улыбаясь.
Тонкими серыми губами.
Нет?