Кто-нибудь, да спросит: почему же к этой персоне столь высокий интерес? Сам художник в 1753 году так презентовал себя в своём трактате: «Я обратился к совсем новому жанру, а именно к писанию картин и созданию гравюр на современные нравственные темы – области ещё не испробованной ни в одной стране и ни в какие времена». Таким образом, во времена, когда ведущую роль играли парадный портрет, идиллический пейзаж, лёгкомысленные сценки Гейнсборо и Рейнолдса в стиле рококо, Хогарт, обнаружил в изобразительном искусстве нишу, которую поспешил занять, а уж она возвела его на пьедестал создателя общественной и политической сатиры. Хогарт прославился уже при жизни, да так, что получил должность главного придворного художника! Но – оставаясь певцом окрашенных социальными контрастами лондонских будней и неравнодушным человеком, откликавшимся в каждой своей работе на «злобу дня». На его глазах современные нравы проявлялись в столкновении буржуазных законов с феодальными предрассудками и сомнительными привилегиями. Глядя на эти гравюры, можно подумать, что во всех проблемах виновато общество, однако в центре каждой истории – человек со своими личными недостатками, пороками, грехами: жадностью и лицемерием, глупостью и пьянством, похотливостью и сводничеством, ложью и воровством, безответственностью и чревоугодием, жестокостью и невежеством… Хогарт, прибегая к гротеску, почти не искажает действительность, что и отличает его работы от бытовой и политической карикатуры. Но, пустив копья и стрелы как раз в ту сторону, он намного опередил своё время, проложив путь реализму XIX века.
На выставке «Уильям Хогарт: Анализ красоты» есть обучающие листы, предназначенные начинающим коллегам: как правильно рисовать с указанием способов и линий. Есть наброски типажей и варианты мимики, сравнение формы париков с архитектурным ордером… Но для широкой публики, к которой, кстати, именно благодаря Хогарту впервые обратилось искусство, художник предлагал многофигурные повествовательные сюжеты. Сценки будто разыгрываются на театральной сцене, и в их действии нет статики – всё находится в процессе и в движении. Представлены как отдельные листы, так и скандальные серии «Карьера мота» (1735), «Четыре времени суток» (1738), «Выборы в парламент» (1755). Все гравюры мастер делал по уже законченным собственным полотнам, которые он писал по заказу вельмож. Картины переходили в богатые дома, а графические листы большими тиражами распространялись в народе. Поэтому так значимо было бы увидеть их в единой экспозиции…
Цикл из шести листов «Карьера проститутки» (1732) был сделан почти с натуры: это реальные дамы – фаворитка короля Карла II Молл Дейвис и популярная лондонская распутница Кейт Хакэбаут. Примечательно, что по этой графической серии Хогарта Теофил Сиббер написал пьесу, и в 1733 году Королевский театр Друри-Лейн показывал её на своих подмостках. Так зародилась и впоследствии вошла в моду тема драматического жизнеописания продажных женщин: в следующем столетии появится наиболее яркий пример – роман А. Дюма «Дама с камелиями». И хотя в трактате «Анализ красоты» Хогарт советует искать её «в многообразии мира», в его графических работах просматривается более конкретная мысль: красота трагична – соприкосновение с многообразием мира грозит ей всевозможными опасностями, и слишком многие хотят её погубить. Помните, «Ступай в монастырь!»? Такой совет дал Гамлет Офелии: «…Если ты добродетельна и хороша, так добродетель твоя не должна иметь дела с красотою. Красота скорее превратит добродетель в распутство, чем добродетель сделает красоту себе подобною. Прежде это был парадокс; теперь это аксиома. Мы обманщики все до одного. Не верь никому из нас. Иди лучше в монастырь»…
В России имя Хогарта впервые упомянул А.Н. Радищев в романе «Путешествие из Петербурга в Москву». Его влияние испытал выдающийся русский художник следующего поколения, родоначальник критического реализма в отечественном искусстве Павел Федотов («Завтрак аристократа», «Разборчивая невеста», «Анкор! Ещё анкор!»), который, впрочем, пошёл намного дальше Хогарта. Иронично выявляя двойственность положения, в котором застаёт своих персонажей, Федотов тонко прочитывает всю психологическую сложность их существования, и в его работах всегда есть место лирической сострадательности… Британец же c безжалостной обличительной силой указующим перстом тычет обществу на болячки, стоя на кафедре нравоучителя. Если и усматривать наличие хоть какого-то юмора в довольно грубом, лобовом, декларативном морализме, то он должен вызывать гомерический хохот тёмной толпы, которая радуется чужим бедам. Что-то вроде киношных пинков под зад… На любителя...
Для XVIII века просветительский запал Уильяма Хогарта был революционным, в том числе и потому, что художник выражал своё личное отношение к реальности, в которой увидел слишком много несовершенств. Он, конечно же, не смог их устранить, но попытался. И заключительная выставка сезона в Пушкинском музее с посвящением красоте оставляет всё же противоречивые чувства…
Выставка работает до 7 сентября