В Александре Зиновьеве прежде всего поражает масштаб. Явившись не откуда-нибудь, а из символа российского захолустья – из Чухломы, он как бы материализовал ломоносовский тезис о собственных Платонах. Правда, автор этой поэтической максимы не предполагал, что многие из указанных Платонов будут убиваемы, изгоняемы, объявляемы безумцами. Логик по специальности, Зиновьев показал чудовищный алогизм как того общества, к которому принадлежал, так и того, где ему пришлось долгое время жить. У него, безжалостного сокрушителя коммунизма, достало интеллектуальной честности признать, что советская цивилизация стала естественным продолжением всего драматического хода отечественной истории. С Зиновьевым можно не соглашаться и спорить, но следует признать, что именно такие характеры и такие «внесистемные» мыслители дают надежду на национальное возрождение, в которое он на исходе жизни уже не в состоянии был поверить.
писатель, историк, достоевист, поэт