Посвящается капитану В.К. Черниевскому
– Товарищ лейтенант, на борту лишний пассажир!
– Отставить шутки! Не время хохмить!
– Да какие здесь хохмы! Змея у меня под сиденьем! Как заползла, подколодная, – ума не приложу!.. Шебуршит там, ворочается, нервы томит. Ещё чего доброго ужалит!
А незваный гость спокойно высовывает головку из-под кресла, поглядывает на штурмана доверчивыми такими глазками, словно хочет познакомиться. «Господи, это ведь уж!» – обрадовался штурман. Уж ужа-то он умел распознать; ещё в детстве пацаном ими девчонок пугал.
Уж вдруг завозился, заволновался, словно почуял что-то. А под крылом – уже вражеский аэродром.
Ухнула, покидая люк, одна бомба, следом другая, мощный взрыв и – радостный вопль стрелка-радиста:
– Тама! Обе – в цель! Два самолёта горят!
Радуются ребята. Но командир гасит их восторг:
– Внимание, «мессершмитт»! Костя, не зевай! – и командир неожиданно развернул машину так, что только стрелять.
Несколько снарядов распороли брюхо «мессера». Он закувыркался в дыму и пламени. Но уже опомнились фашистские зенитчики. Небо закипело огнём, осколком снаряда был перебит бензобак нашего самолёта. Стрелок-радист мечется, пытаясь соединить обрывки. Того и гляди вспыхнет пожар. «На честном слове и на одном крыле», как пели в войну, Сушкин сажает свой самолёт на родной аэродром.
Только на земле вспомнили про лишнего пассажира, а он лежит себе под креслом штурмана как ни в чём не бывало, поглядывает доброжелательно.
…Лётчики народ смелый, но, что греха таить, немного суеверный. Вот и решили, что удачу принёс им уж, потому что, откровенно говоря, бомбардировщик ушёл от неминуемой гибели. С той поры они брали в каждый полёт своего «ангела-хранителя». И что вы думаете? Всю войну провоевали благополучно, из самых сложных ситуаций выбирались, победу встретили – вся грудь в орденах!
Алексей МАРКОВ, «ЛГ», 1985