Политический год страны начался мускулисто и бурно, события конца прошлого года плавно перешли в начало года нынешнего. Тут и история с Навальным, и подписанные президентом жёсткие законопроекты о публичной политической деятельности.
Сейчас мы находимся в начале гражданской конфронтации, которой у нас давно не было. Это ещё не «холодная гражданская война», но через какое-то время такая формулировка начнёт приходить на ум. Есть власть, и есть часть гражданского общества, прежде всего молодые люди, оказавшиеся в конфронтации с властью, с треском проигравшей борьбу за молодёжь и не способной предложить ей ничего, кроме архаичных проповедей и дежурных камланий на тему «мы белые и пушистые, а вокруг – враги».
Это не локальный, а идеологический, стратегический конфликт, и если раньше мы видели протесты взрослых, то сегодня это протест молодых. Это люди другой ментальности, они не дают власти права решать за них, как им жить, их нельзя отгородить от гражданской жизни и информации, от них нельзя требовать полной аполитичности. Для них власть – оппонент, и мир на условиях оппонента для них – поражение. Но и для власти диалог невозможен, в её чёрно-белом ментальном пространстве он означает «прогиб».
И с Навальным после покушения, возвращения и расследования переговоры невозможны. Помолодевшая, получившая долгожданного лидера и инъекцию драйва оппозиция в отсутствие легитимных возможностей не видит других вариантов, кроме уличной активности. Но и тут власть не идёт на компромисс, она настроена крайне жёстко, ибо привыкла к тому, что её силы и полномочия абсолютны. Получается замкнутый круг.
Я бы упомянул и степень разрешённого полицейского насилия. Государство, наказывающее оппозиционеров за насилие, должно с той же меркой подходить и к полиции. Но представители государства, в погонах и без погон, действуют по принципу «дозволенное силовикам не дозволено простым гражданам». Это становится сильным раздражителем, в диалоге не заинтересованы уже обе стороны, и в этом таится главная опасность.
Мы видим не просто противостояние власти и немногочисленной оппозиции. Меняется психологическое состояние общества, оказавшегося в условиях непримиримой конфронтации. Вот талантливый писатель, а ныне политик с большой официальной поддержкой Захар Прилепин пишет, что либералы – его личные враги. Я понимаю его пафос, но для меня личные враги – сталинисты, антисемиты и их смесь – нацисты. Происходит разделение общества на общем тяжёлом социально-экономическом фоне, люди становятся личными врагами по политическим мотивам, и это уже напоминает сюжет самого страшного, что может быть, – гражданской войны.
До сих пор был один сдерживающий фактор – доверие лично к Путину, на этом, как на вешалке, висела психологическая стабильность в стране. Теперь такого фактора нет, Путин растворился в им же созданной «вертикали власти», его рейтинг тает, как снег под жарким солнцем. Но в стране больше нет ничего независимого – ни парламента, ни суда, ни СМИ. Эти институты давно не работают, всё
вытоптано и завязано лично на Путине, людям слишком долго внушали, что он и есть государство. А когда уже нет доверия к нему – нет доверия и к государству, и к власти. Сказочка про плохих бояр и доброго царя уже не проходит, и «вот приедет барин – барин нас рассудит» больше не работает. Потому что барин не приедет.
Но история хороша тем, что она никогда не заканчивается, из любой мёртвой петли можно вырулить вверх, а значит, остаётся и надежда на лучшее.