Он ненавидел глупость до боли. Потому что глупость винил за всю боль, за все беды в России. Глупость, по Ломоносову, – это безграмотность, бездуховность, безыдейность. И ещё тысячи «без». Без чего, к сожалению, не обходилась Россия. Без чего, тысячи сожалений, не обходится и теперь. Он, самый умный человек своего времени (и не только своего), понимал, что все умными быть не могут. Но это не значит, что с глупостью нужно мириться. И Ломоносов был категорично непримирим. Он, сын рыбака, не раз сражавшийся с морской стихией, всю жизнь потом сражался со стихией невежества. Русский крестьянин, ставший академиком… Гениев вообще рождается мало, а таких всеобъемлющих гениев – единицы.
А ещё Ломоносов знал, что образование опасно. Возможно, опаснее всего. Но он не мог знать, что оно опаснее всего до сего дня! Грамотный человек пытается осмыслить своё существование на земле. И неизбежно проецирует это на общественную жизнь. Что уже опасно для живущих по принципу «не я – для государства, а государство – для меня». Его, человека Вселенной, придерживающегося системы Коперника, с радостью сожгли бы на европейском костре. Но, к счастью, он родился в России. Которую так сильно любил, что порой почти ненавидел. В которую так сильно верил, что в конце жизни почти разуверился.
Похоже, смысл его жизни в итоге сводился к одному: русским в России нужно вернуться в Россию. Во времена Ломоносова это было понятно. Было понятно и после Ломоносова. Более чем понятно и теперь… Михаил Васильевич сделал, пожалуй, главное: дал понять, что Россия в России есть. И русские могут не то что многое, а, возможно, всё. Для России. И не только... Грамотная элитная Россия и при Ломоносове как-то была. Правда, не русская. Кстати, на протяжении первых 18 лет существования Российской академии наук, все одиннадцать академиков были иностранцами. До прихода Ломоносова. Он стал там первым русским – чужим среди «своих». А «свои» контролировали всю науку, в том числе определяя, по какой истории будут учиться русские. У «своих» был полный доступ к документам, архивам. Они решали, что сохранить, что уничтожить. Что переписать, что утаить. Что сочинить, что исказить. И Ломоносов вступил в неравный бой. За честь государства Российского. От имени российского народа. Он сражался всякими способами. Кулаками, крепкими словами, эмоциями. По-русски… Но бой был неравным. Вот тогда он и решил идти другим путём. И пошёл на компромисс с государством. Ради государства. Теперь он сражался на другом уровне. Ломоносов всегда просил не за себя. А за Отечество... И первое, что он сделал, – сломал систему. Открытие Московского университета стало для него делом чести. И это трудное дело он выполнил с честью.
Наша страна – странная. Она и впрямь ходит под Богом. Но если не было бы Ломоносова, то куда бы она зашла? Слава Богу, Ломоносов был. И мы до сих пор – в эпоху агрессивного глобализма и научно-технической контрреволюции – пользуемся его знаниями. А знал он столько, что иногда кажется – природа ошиблась и вместо сотни талантливейших людей родила одного. И он один жил за всех. И один боролся за всех. Опережая века. И умер за Отечество. За всех. Он хотел всю страну сделать университетом.
Он ненавидел преклонение перед Западом – эту отталкивающую черту русских, непонятную и унизительную. Запад с давних пор повесил на нас ценник на чужом языке. Но мы и сами хорошо знаем цену своему Отечеству. Оно цены не имеет. За это – как и Ломоносов – мы всегда сражались. И всегда будем сражаться. С ломоносовской верой, что «Отечество моё молчать не будет»... Отечество вновь не молчит. Отечество сегодня вновь сражается. И бьёт во все колокола.