Зорий Балаян. Я без тебя, как
парус без ветров…
Ереван.: Издательский дом «Арцах»,
2018. – 276 с.
Есть люди, жизнь которых всецело принадлежит поэзии: они растворены в ней, она – слепок их души, их образ жизни, их «всё». Зорий Балаян не посвятил себя поэзии целиком, но она – существенная духовная составляющая его творчества. Поэзия не стала его судьбой, но всегда была его любимой подругой. Сначала – школьной: первоклассником читал на детском утреннике стихи Аветиса Исаакяна… Ну а затем поэзия следовала за ним всюду, кем бы он ни становился: врачом, художником, матросом, журналистом, организатором и начальником многочисленных рисковых экспедиций, спортсменом, участником боевых действий… Он писал стихи повсюду: и в тундре, и в тайге, и в океане, наверное, писал бы их и в пустыне, но в последней он вряд ли бы надолго задержался, амплуа пустынника, отшельника Зорию Балаяну совсем не подходит. При его неуёмной энергии и общительности, ненасытной жажде постигать жизнь и людей, ему всегда необходимо не просто постоять около вулкана, а очутиться в самом его кратере… Недаром он стал ярким, заметным публицистом – это явилось его основным жертвенным призванием… Ну а стихи? Да, он писал их, иногда печатал, некоторые из них стали песнями…
Но он не склонен преувеличивать их достоинств. Однако и отрешиться от любви к поэзии не мог. Писал от случая к случаю, в моменты эмоциональных вспышек радости или горя, иногда всерьёз, иногда в шутку, в искромётном добром юморе ему не откажешь… Это некое дополнение к любимому им жанру путевых заметок. Можно назвать их и листками из дневника. Лирическими беглыми заметками на полях… Словно цветные стёклышки калейдоскопа, они образуют порой живую картину, небезынтересную и для других, так как в этих стихотворениях «на случай» ощутимы живость ума, наблюдательность, сердечная теплота и открытость души. Привлекают и незаурядная философия, и литературная оснащённость, солидная, но не тяжеловесная эрудиция.
Кроме того, в Зории Балаяне чувствуется художник, он тонко воспринимает цвет и свет, умеет подмечать игру оттенков как в природе, так и в человеческой душе. Вот, например, такое описание: «Плывёт, подпрыгивая на крутых океанских волнах, маленькое судёнышко, удивляя, пожалуй, разве что стаи дельфинов, которые, наверное, с интересом смотрят на выведенные на обоих бортах узорчатые буквы армянского алфавита, на цветущий крест, на круг с согнутыми лучами внутри, символизирующий саму вечность». Зримо, выразительно. И увлекательно, добавлю. Хотелось бы и самому очутиться на этом маленком судёнышке, плывущем навстречу чудесам…
Внутренняя поэтичность придаёт публицистике Зория дополнительное очарование. Вот лишнее доказательство, что поэзия шире стихов как таковых: она воздух, которым мы дышим… Именно так и понимает спасительную миссию поэзии в общественной и культурной жизни страны, человечества вообще, Зорий Балаян. Это – «кислород», точнее не скажешь!
Зорий Балаян – убеждённый противник каких бы то ни было нивелирующих тенденций в искусстве, попыток «сузить» человека, низвести его до роли «приставки к компьютеру». Рассуждения премудрых «ревнителей глобальной компьютеризпции» на тему, что книга больше не нужна, вызывают в нём благородное и стойкое, активное негодование. И тут я – да и многие, думаю, – готовы пожать ему руку… Он рыцарь культуры и духовности, кроме того, он человек, обладающий редкой целеустремлённостью и волей, действенный, а не отвлечённо рассуждающий. Для него высшее счастье – это осуществлённая мечта. И статьи его, даже самые непритязательные «послания», это тоже сгустки духовной энергии, обращённые к близким людям – жене, детям, внукам, к замечательным друзьям, которыми щедро одарила его жизнь, – они будут небезразличны и другим, вовсе, может быть, незнакомым Зорию людям, потому что он обладает тем свойством, о котором глубоко лирично сказал Джон Китс: «И ты далеко в человечестве». В наше время слишком много раз-общённости, духовного и душевного отчуждения – слишком мало вот такой, открытой и углублённой одновременно человечности, растворённости в красоте, правде, разумной справедливости. И – мало героического. Увлекательного. Мы как-то теряем, мне кажется, ту высокую ноту, без которой не может быть полнокровного искусства.
Борясь с риторикой, с ложным пафосом времён «железного занавеса» мы – увы! – выплеснули с водой и ребёнка. Не призываю становиться на котурны. Но величье есть! «И с этим ничего не поделаешь», – как сказал великан, ненароком наступив на лилипута.
…Ведь можно же возрождать старинные храмы, плавать путями предков, на уникальных судах совершать кругосветку.
Чертили килем путь на карте;
Восток и Запад, Север, Юг.
Вернувшись снова в Море старта,
Впервые мы замкнули круг.
Как будто ничего и не случилось.
Подумаешь – замкнули круг земли.
Ведь главное не то, что получилось.
А то, что мы сумели, мы смогли.
Как не воскликнуть после всего пережитого и испытанного: «Боже, и это сумели мы. Мы сумели, мы смогли».
Луч такого ошеломительного, выстраданного счастья лёг и на стихи Зория Балаяна, которые, я думаю, уже одним этим, несомненно, заинтересуют читателя как лирическое дополнение к его беспримерному труду летописца «Киликии», «Армении» – двух кораблей, которым суждено вплыть в море истории…
Светлана Соложенкина