Йожеф Горетить перевёл с русского на венгерский язык более пятидесяти книг разных авторов (Сергея Довлатова, Андрея Платонова, Фёдора Сологуба и многих других), а также более ста рассказов и эссе. Беседуем о взаимодействии двух культур, молодом поколении переводчиков и о роли мифа в литературе.
– На что ориентируется переводчик, решая, какую книгу переводить?
– Выбор произведения для перевода происходит по-разному. Есть случаи, когда какой-нибудь венгерский издатель предлагает мне перевести книгу, которую планирует издавать. Но, как правило, я сам предлагаю книги для издания. Если идёт речь о классической литературе, дело сравнительно простое: или требуется новый перевод классического произведения вместо старого, или нужно заполнить некий пробел. Намного сложнее ситуация с произведениями современной литературы. Она очень богатая, разнообразная, разбираться в ней довольно трудно. Ориентирами могут быть литературные премии, советы российских друзей и знакомых, встречи с коллегами, специалистами и писателями из России. И, конечно, важным ориентиром является мой литературный опыт и вкус, который формируется уже лет сорок, с того времени, когда я начал заниматься русской литературой.
– Что представляет основную трудность при переводе произведений художественной литературы? Переводчик – проводник между читателем и писателем или творец, создающий новое произведение?
– На мой взгляд, перевод каждого произведения художественной (и не только художественной) литературы имеет свои «индивидуальные» трудности, свойственные переводу данного произведения. Эти трудности могут возникать в связи с набором слов и выражений, со стилем оригинального произведения, с образованием и/или с принадлежностью персонажа к какому-то общественному слою, с исторической эпохой, в которой происходит действие произведения – в общем, с чем угодно. При переводе художественной прозы для меня самой важной проблемой является личность рассказчика, то есть вопрос о том, «кто рассказывает», потому что его личность (речь, поведение, образование, принадлежность к какому-нибудь сословию и т.д.) в значительной мере определяет стратегию и концепцию перевода.
Переводчик художественной литературы всегда занимает двойную позицию. С одной стороны, он должен быть посредником между автором и читателем, верно служить и тому и другому, покорно подчиняться воле автора и, следовательно, быть достаточно скромным. А с другой стороны, переводчику следует помнить, что в этом процессе он один из самых важных персонажей, потому что в центре стоит автор и его произведение, а не переводчик. Тот текст, который создаётся им, в идеале должен быть столь же художественным, сколь и оригинал, и он, переводчик, должен владеть своим родным языком на том же уровне, на котором владеет своим языком автор. Работа переводчика, таким образом, оказывается танцем со связанными ногами и руками, и его задача – исполнить этот танец так плавно и изящно, чтобы никто из зрителей (читателей) не заметил, что его ноги-руки связаны.
– Что для вас лично самое ценное и удивительное в русской литературе?
– Меня всегда поражали и до сих пор поражают её «бесформенность», саморефлексивность и глубина. В русской литературе, за всю её историю, выработались такие приёмы, жанры, поджанры, которые якобы существовали и в западной литературе, но в русской все они приобретали своеобразный «русский вид». Русская литература больше других литератур ссылается на свои традиции, признаёт ценности и значение великих авторов и в то же время стремится к переосмыслению созданных ранее произведений. Она включает в себя не только чисто литературные (эстетические) вопросы, но и те, которые по западным понятиям не относятся к художественной литературе ‒ социальные, философские, религиозные, даже теологические. В результате получается литературное произведение, содержащее в себе самые жгучие и вечные вопросы человеческой жизни: в чём смысл жизни, что такое добро и зло, является ли человек господом мира или он должен признать над собой какую-то высшую, метафизическую власть.
– Как в настоящее время обстоит дело с молодым поколением переводчиков? Есть ли у молодёжи интерес к искусству перевода?
– После 1990 г. в Венгрии интерес к русскому языку и литературе у молодёжи резко упал, и это привело к серьёзным последствиям в области образования и воспитания переводчиков с русского на венгерский. Появился некий разрыв между поколениями, катастрофически не хватало хороших, профессиональных молодых переводчиков художественной литературы. Именно поэтому в Ассоциации им. Л.Н. Толстого двенадцать лет назад решили организовать курсы по художественному переводу с русского на венгерский и с венгерского на русский. С тех пор эти курсы проводятся каждым летом в Народном университете Лакителека, позднее стали проходить мастер-классы в Москве, в Венгерском культурном центре. В октябре 2022 г. нас пригласили провести мастер-классы в Переделкино, а в июне 2023-го там же мы с нашими молодыми переводчиками приняли участие в работе «Школы молодого переводчика – Россия, Венгрия, Казахстан», организованной Институтом перевода. За 12 лет мы выпустили 7 тематических сборников работ молодых переводчиков. Несколько бывших и настоящих участников наших курсов уже регулярно получают заказы на переводы от венгерских издательств и литературных журналов.
– Если бы вас попросили перечислить имена трёх венгерских писателей, с произведениями которых обязательно нужно познакомиться каждому, кого бы вы назвали?
– Это очень трудный вопрос – хотелось бы перечислить не трёх, а тридцать венгерских прозаиков. И тридцать поэтов тоже. Потому что хотя венгерский народ по количеству жителей небольшой, но венгерская литература – великая. Если концентрироваться на художественной прозе ХХ века, я бы назвал следующие имена и произведения: Жигмонд Мориц (трилогия «Трансильвания»), Милан Фюшт («История моей жены»), Бела Хамваш («Карнавал»), Иштван Эркень («Рассказы-минутки»), Геза Оттлик («Училище на границе»), Петер Эстерхази («Производственный роман»), Ласло Краснахоркаи («Сатанинское танго»).
– Какую роль в современной прозе, русской и венгерской, на ваш взгляд, играет миф?
– Миф всегда играл и играет важную роль в литературе. Если верить Хорхе Луису Борхесу, все повествовательные произведения являются мифологическими, так как в них присутствует одно из главных составляющих мифологического мышления – магия. По мнению Борхеса, «в ма́стерском повествовании любой эпизод отбрасывает тень в будущее», в нём «каждая деталь оказывается предзнаменованием». В истории русской литературы был период, когда миф и мифотворчество находились в центре внимания авторов – это русский символизм и уникальное в мировом литературном процессе явление символистского романа. В венгерской литературе тоже существуют замечательные романы-мифы, как, например, «Калиф-аист» Михая Бабича (1916) или «Мир в Итаке» Шандора Мараи (1952). Что касается нынешней литературы, мне кажется, что и в русской, и в венгерской литературе главную роль играют не архаические мифы, а исторические. На мой взгляд, в сегодняшней русской литературе происходит некое разрушение или деконструкция исторических мифов, прежде всего связанных с осуществлением коммунистических идей. В этом отношении на меня произвели огромное впечатление «Каменный мост» Александра Терехова и «Вечная мерзлота» Виктора Ремизова. В венгерской художественной прозе в последнее время, наоборот, можем наблюдать, что происходит некое построение (конструирование) национальных мифов, рассказывающих о великих деятелях и героях венгерской истории. Здесь я считаю довольно интересным экспериментом серию романов Мора Бана о Яноше Хуняди.
– Венгерская и российская культуры – две вселенные, два неповторимых мира. В чём они принципиально совпадают? Какие перспективы развития венгерско-российских культурных отношений вы видите в обозримом будущем?
– Это очень сложный вопрос. Русский и венгерский народы с самого начала своей государственности (а может быть, ещё с более древнего времени) взаимодействовали друг с другом, в ходе истории их пути часто пересекались. Наши отношения складывались разнообразно – были в них как благоприятные, дружеские периоды, так и печальные, даже трагические. Может быть, именно потому, что мы давно и с разных сторон знаем друг друга, в наших менталитетах, в системе ценностей (нравственных, эстетических, патриотических) существует нечто общее, что всегда помогает нам во взаимопонимании. А в наши дни, когда из-за разных европейских санкций против РФ, из-за отмены культуры даже поехать в Россию почти невозможно, когда невидимые силы в мировой политике стараются заставлять нас прервать все связи, очень трудно говорить о развитии культурных отношений. Всё-таки, как мне представляется, в Венгрии живёт много людей, которые сопротивляются этим бессмысленным процессам, и пока важно хотя бы сохранить те культурные отношения, которые существуют. По мере своих скромных сил стараюсь способствовать этому и я.
Беседу вела Юлия Могулевцева
«ЛГ»-ДОСЬЕ
Йожеф Горетить – переводчик с русского на венгерский язык. Заместитель председателя Ассоциации «За венгерско-русское сотрудничество» им. Л.Н. Толстого.
Родился в 1961 г. в Бороте (Венгрия). Окончил венгерское и русское отделения Сегедского университета. С 1985 г. преподаёт русскую литературу в Дебреценском университете. С 2000 по 2002 г. был директором по научной части Венгерского культурного, научного и информационного центра в Москве.
Работал редактором литературного журнала «Az Irodalom Visszavág», научного журнала «Slavica» (отдел литературоведения), главным редактором издательства «Palatinus». Заместитель главного редактора интернет-журнала «oroszvalosag.hu».
Автор 3 монографий и 80 статей о русской литературе. Отмечен Наградой Венгерского центра русистики «Русист года», Похвальной грамотой Ректора Дебреценского университета.
Автор 3 монографий и 80 статей о русской литературе.
Награждён почётным знаком Россотрудничества «За дружбу и сотрудничество». Удостоен государственной награды РФ «Медаль Пушкина», венгерской государственной награды «Золотой почётный крест Венгрии». Финалист премии Института перевода «Читай Россию».