Нынешний сезон в Большом зале консерватории прошёл, без преувеличения, под знаком выступлений ГСО РТ и его руководителя и главного дирижёра Александра Сладковского. 18 мая прозвучала Шестая симфония Густава Малера – самое трагическое, неоднозначное и редко исполняемое произведение австрийского гения. Дата концерта оказалась символична – композитор скончался 18 мая 1911 года...
Сладковский признаётся, что является убеждённым «малерианцем», считая его музыку «универсальным коммуницирующим языком, не требующим перевода».
Ещё основатель ГСО РТ Н. Рахлин утверждал, что мастерство оркестра проверяется на симфониях Малера; не каждому коллективу эта музыка «по зубам». ГСО РТ экзамен на высокий профессионализм сдал блестяще. На сегодняшний день в его репертуаре Четвёртая, Пятая и Шестая симфонии Малера; а Первая, Пятая и Девятая были записаны на фирме «Мелодия» и выпущены в 2016 году.
Шестая Малера – произведение-вызов, ставящее и перед дирижёром, и перед оркестром сложнейшие исполнительские задачи. Сладковский творчески переосмыслил саму драматургию симфонии, поменяв местами вторую и третью части симфонии: лирическо-медленное Andante и гротескно-танцевальное Scherzo, вернувшись к первой малеровской редакции.
Вообще если поддаться нынешнему всеобщему ажиотажу вокруг предстоящего чемпионата мира по футболу, то можно сказать, заключительный концерт абонемента Сладковского сродни победе в этом чемпионате! Блестящая победа в живописании катастрофы...Когда в детстве Малера спросили, кем он хочет быть, когда вырастет, будущий композитор ответил: «Мучеником...» В зрелые годы, по словам жены Малера Альмы, он «напоминал механизм, который скоро сломается». В связи с этим можно сказать, что Шестая симфония – исполнение его жизненной программы, предчувствие собственной судьбы и в то же время – предостережение всему человечеству.
Это полуторачасовое произведение необычайно тяжело для эмоционального восприятия. Уж не в его ли апокалипсическом начале кроется причина того, что симфония так редко исполняется? Первые три части – ещё относительное спокойствие, но в его недрах уже зреет образ чего-то зловещего, ужасного. Нет, хеппи-энда не будет. Творчество Малера оказалось своеобразным мостом между XIX веком и веком XX. Уходящий XIX век со всеми его попытками спасти человечество «религией Искусства» оказался бессильным передать будущим поколениям основной завет: в погоне «за светлым будущим» беречь самое главное – человеческую жизнь. ХХ век ответил ужасающими катастрофами и торжеством Смерти. Участь человечества, лишённого веры и надежды, незавидна. Малер не мог этого знать, но он предчувствовал...
Друг Малера, дирижёр Виллем Менгельберг писал об этой симфонии: «В ней передана потрясающая драма в звуках, титаническая борьба героя, гибнущего в страшной катастрофе». Под двумя ужасными оглушительными ударами «молота Тора» рушится всё. А скорби нет, потому что больше некому скорбеть...
Временами сидеть в зале было неуютно. Почти физически ощущалось нарастающее (недаром Сладковский изменил порядок средних частей!) напряжение, энергия разрушения. И в то же время – поразительно! – но в интерпретации Сладковского не чувствовалось безысходности, фатальной обречённости и... трагизма. А были неистовый вызов, сила, если хотите, красота. И это – красота надежды на возрождение. Правда, сначала нужно дотла сгореть!