Темпераментная десятая муза давно и успешно обживает строгие музейные залы по всему миру. Сокровищницы искусства как учреждения консервативные очень осторожно примеряют на себя амплуа кинозвезд. Между тем лавры, заслуженные на этом поприще, только увеличивают блеск их собственной славы. По итогам Международного дня музеев, отмечаемого 18 мая, о кинокарьере музеев, известных и не очень, и хранящихся в них шедевров рассказывает редакционный директор и главный редактор журнала «КиноРепортёр» Мария Лемешева.
— Какой из мировых музеев больше всего обласкан кинорежиссёрами?
— Пальма первенства здесь, вероятней всего, принадлежит Лувру, которому очень часто приходилось играть роль самого себя. Многие сразу вспомнят о «Коде да Винчи» — экранизации нашумевшего романа Дэна Брауна, снятой режиссёром Роном Ховардом. Дирекция категорически не хотела пускать съёмочную группу в залы музея, и Голливуду пришлось обращаться за поддержкой в Министерство культуры Франции. В итоге выиграли и фильм, и музей, получивший десятки тысяч новых посетителей, стремившихся увидеть места съёмок. В конце концов в Лувре стали проводить специальные экскурсии «по следам “Кода да Винчи”».
— Надо думать, парижанину Годару свои двери Лувр открыл с большей охотой, чем американцу Ховарду?
— Вот Жан-Люку музей и вовсе их не открыл! Знаменитая сцена из «Посторонних» с пробежкой героев по луврским залам фактически снималась нелегально: в кадр попали настоящие охранники, изумленные таким бесцеремонным вторжением на вверенную их заботам территорию. Не потому ли она и вошла во все учебники по истории кино, а спустя сорок лет и в знаковую картину Бернардо Бертолуччи «Мечтатели» о молодых французах 60-х годов? В Лувре блистали Одри Хепбёрн в «Забавной мордашке» и Софи Марсо в «Бельфегор — призрак Лувра». Мартин Скорсезе снимал здесь «Эпоху невинности». А самые, пожалуй, трагичные страницы в истории великого музея запечатлел в своей «Франкофонии» Александр Сокуров.
— Сокуров воздал должное и нашему Эрмитажу!
— Это был уникальный проект, приуроченный к 300-летию Санкт-Петербурга, отмечавшемуся в 2003 году. Фильм «Русский ковчег» режиссёр снял одним дублем, уместив в полтора часа историю великого музея как средоточия нашего духовного наследия. Можно только сожалеть, что у нас картина прошла почти незамеченной, а хитом проката стала за океаном.
— Эрмитаж вообще вдохновляет режиссёров на эксперименты...
— Не удивительно, ведь это совершенно особое место. Не так давно музей стал главным действующим лицом перформанса, длящегося 5 часов 20 минут и тоже снятого одним дублем. У молодого режиссёра Аксиньи Гог не было выбора — музей дал разрешение только на один день работы. В проекте «Эрмитаж. Снято на iPhone 11 Pro» было задействовано более ста исполнителей — от драматических актеров до танцовщиков. Музей, шагнувший на экран, получает новое измерение в глазах публики.
— Кинокарьера Зимнего началась еще до того, как он стал музеем?
— В 1920 году режиссёр Константин Державин по случаю третьей годовщины революции запечатлел на пленке грандиозное театрализованное представление под названием «Взятие Зимнего дворца», показанное на Дворцовой площади, тогда носившей имя Урицкого. Не менее масштабными были сцены штурма царской резиденции, снятые Сергеем Эйзенштейном для фильма «Октябрь». Режиссёр, насколько это было возможно, выстраивал их в соответствии с воспоминаниями участников событий, и, поскольку документальных кадров взятия Зимнего не существовало, их долгое время использовали вместо хроники в исторических фильмах о той эпохе.
— В историческом и костюмном кино без дворцовых интерьеров не обойтись. Какой музей в этом отношении можно назвать самым гостеприимным?
— Думаю, первенство делят Кусково и Петергоф. В музее-заповеднике Кусково, бывшей подмосковной вотчине графов Шереметевых, Светлана Дружинина снимала многие сцены первых фильмов о гардемаринах. В течение пятнадцати лет здесь шла работа над телесериалом «Тайны дворцовых переворотов». В послужном списке Петергофа значатся и такие замечательные картины, как «Женя, Женечка и “катюша”», «Тартюф», «Соломенная шляпка», «Остров сокровищ». Заметьте, ни один из фильмов напрямую с музейной темой не связан, но «эффект присутствия» чуткий зритель не почувствовать не может.
— Строже всего с киношниками обходились художественные музеи?
— Конечно! Живопись — материя хрупкая. Жар софитов и неизбежная «съёмочная» пыль для неё — слишком суровое испытание. Анатолию Бобровскому в «Возвращении “Святого Луки”» экспозиционные залы пришлось возводить в мосфильмовском павильоне. Эти же декорации, в несколько перестроенном виде, пригодились ещё в двух фильмах, снимавшихся чуть позже. В1971-м Эдмонд Кеосаян задействовал их в «Короне Российской империи», а Эльдар Рязанов – в «Стариках-разбойниках».
— С «Портретом молодого человека» кисти Рембрандта, который так неудачно украли лихие рязановские пенсионеры, в действительности ничего плохого не случилось, чего не скажешь о «Святом Луке» Хальса.
— Это полотно великого фламандца похитили из ГМИИ им. А.С. Пушкина, где была развёрнута выставка западноевропейской живописи XV-XVIII веков, собранной по всей стране. На престижную выставку Одесский музей западного и восточного искусства предоставил два полотна выдающегося фламандского живописца Франса Хальса – «Святого Луку» и «Святого Матфея». Когда в музей был санитарный день, «Луку» тупым перочинным ножом вырезали прямо из рамы и спокойно вынесли через чёрный ход. Пропажу, как и в фильме, обнаружили только на следующий день. Вора-самоучку, работавшего в музее помощником реставратора по фальшивому диплому, нашли достаточно быстро. Вскоре в Московском уголовном розыске созрела идея экранизировать эту историю – как известно, «зритель любит детективные фильмы». Руководство ГМИИ всеми силами препятствовало запуску картины, но с МУРом спорить было бессмысленно. Единственная уступка, на которую пошло милицейское начальство, — не упоминать название музея и не снимать в его залах. Все «шедевры», которые видит зритель, — мастерски сделанные копии. «Святого Луку» для съёмок написал художник-реставратор одесского музея Олег Соколов.
— Режиссёров часто вдохновляли реальные истории похищения произведений искусства?
— Дело не в режиссёрском вдохновении. Инициатива всегда исходила от милиции. Такие преступления в советское время старались не предавать гласности, дабы не создавать пагубных прецедентов — далеко не во всех музеях, особенно периферийных, охрана была надёжной. Это, кстати, прекрасно показано в одном из лучших фильмов цикла «Следствие ведут знатоки» — «Подпасок с огурцом», где одна из линий сюжета связана с похищением из провинциального музея эскиза Эль Греко. Точное название — «Портрет кардинала Ниньо де Гевара» — в картине не упомянуто, поскольку она находится в нью-йоркском Метрополитен-музее. Эта линия целиком вымышлена, а вот история с подделкой работ ювелирного дома Фаберже — подлинна. Этот «бизнес», процветавший в 1970-80-х годах, наладил «король» антикварного чёрного рынка Ленинграда Михаил Монастырский. Только, в отличие от телевизионного «чёрного коллекционера» Боборыкина, гениально сыгранного Борисом Тениным, он сбывал это за границу, и счёт шел даже не на десятки, на сотни экземпляров. Криминальный талант Монастырского отражён и в ещё одном популярном фильме — «Сицилианской защите» с Александром Абдуловым в главной роли. Режиссёр Игорь Усов поведал зрителям о головоломной авантюре с заменой подлинных подвесок из богемского хрусталя XVIII века на современные фосфатные стекляшки. Монастырский провернул её в середине 1960-х, когда работал реставратором в Эрмитаже.
— Вы начали наш разговор с Лувра и экскурсий по следам «Кода да Винчи». Не кажется ли Вам, что на волне подъема внутреннего туризма этот опыт пригодился бы и отечественным музеям?
— Еще как пригодился бы! Но музеи, к сожалению, скованы массой бюрократических формальностей. Зато нам никто не мешает отправиться в самостоятельное путешествие по «киномузеям». Заглянуть в Эрмитаж, чтобы увидеть похищенный стариками-разбойниками «Портрет молодого человека с кружевным воротником» работы Рембрандта. Полюбоваться в Пушкинском музее копиями статуй кондотьеров Гаттамелате и Коллеони, которые преследовали героя Юрия Никулина в кошмарных снах. Обнаружить в витрине музеев Московского Кремля серебряную рыбку работы Фаберже, которую так талантливо подделал персонаж Николая Караченцова в «Подпаске с огурцом». Пробежаться по залам Зоологического музея РАН, где Эльдар Рязанов снимал «Гараж». Или затеять неспешную прогулку по подмосковной усадьбе Марфино, где Юрий Кара устроил «бал Сатаны» из «Мастера и Маргариты», Александр Орлов разгадал диккенсовскую «Тайну Эдвина Друда», а Юлий Карасик закрутил интригу вокруг «Стакана воды» Эжена Скриба. Маршрутом, который ты выстроил сам, следовать гораздо интересней, чем идти по тропе, проложенной кем-то за тебя.