Театр Григория Козлова занимает в российском сценическом искусстве особое уникальное место. Он похож лишь на самого себя. Это особый магический театр. Сама личность режиссера, его облик, его харизма, кажутся неотъемлемой частью его спектаклей. Козлов предстает загадочным магом-чародеем с длинными волосами, с горящими, проникающими в самую душу глазами, с чуть замедленными вкрадчивыми интонациями голоса, с напоминающей колдовство жестикуляцией. Заглядывая в самое существо артиста и исполняемой этим артистом роли, Козлов способен заворожить нас самим духом воплощаемой на сцене жизни, ее текучестью, правдой и органичностью. Его речь может быть лишена сущностных логических определений, она, скорее, напоминает какие-то заклинания, порою он может говорить на каком-то понятном только посвященным языке. Но при этом в его пассах, в его медитации ухваченной и ясной оказывается самая суть образа, пьесы, спектакля.
Желание вдохнуть в спектакль жизнь, быть может, с особой силой отгранилась в годы учебы, когда он занимался театром кукол, где особый смысл искусства и профессии состоял в «процессе одухотворения». Сила вдохновения, фантазии, способной противостоять неодушевленной материи – в этом со всей очевидностью крылись истоки его театра.
Тема Козлова – именно эта ускользающая, но неотъемлемо присущая нашему существованию материя жизни. Она, эта органическая материя, и становилась для режиссера высшей человеческой и эстетической ценностью в мире экзистенциальных коллизий. Художественное и нравственное для Козлова слиты воедино – правда и ложь конфликтуют для него и в душе и на сцене, а потому тема театра, артиста-художника, способного воплотить жизнь, становилась одной из ключевых в его творчестве. Своеобразной «лакмусовной бумажкой», выявляющей правду для Козлова, становилась музыка. Именно поэтому одним из любимых и знаковых для него артистов был незабвенный Алексей Девотченко, умевший переплавлять музыку во внутреннее драматическое действие. «Концерт Саши Черного для фортепиано с артистом», «P.S. капельмейстера Крайслера…» Гофмана, «Моцарт и Сальери» в «Маленьких трагедиях» Пушкина – в этих спектаклях Козлова, игранных в пространствах Александринского театра, музыка, поэзия, театр и душевное вдохновение, казалось, правили свой пир. В гофмановском «P.S.», который игрался на просцениуме, на фоне вдруг открывающегося многоярусного зрительного зала, тема театра разрасталась до поистине вселенских масштабов. Но театр для Козлова становился не чем-то официозным, хоть и прекрасным в своей холодноватой таинственности. Его театр прочно ассоциировался с «компанией», которая, подобно союзу Счастливцева, Несчастливцева и Аксюши (в не менее значимой постановке «Леса» Островского), оказывалась для Козлова краеугольным камнем его искусства. В каком бы театре Козлов не осуществлял свои творческие замыслы – его метод состоит в создании именно такой «компании», которая сможет сделать так, что жизнь, сотворенная с помощью его заклинаний, «потечет», убеждая своей правдой и самих актеров и зрителей. Здесь вспоминается финал чеховской «Чайки», где Костя Треплев приходит к убеждению, что дело вовсе не в новых или старых формах, а в том, чтобы писать «не думая ни о каких формах», писать, «потому что это свободно льется из души».
Именно эта «правда бытия» становится мерилом человечности. Правда чувств в спектаклях Козлова вступает в конфликт с ложью идей, с умозрительностью, которая одолевает героев Достоевского («Преступление и наказание», «Идиот», «Бедные люди», «Братья Карамазовы»), Чехова («Чайка», «Вишневый сад»), Бунина («Легкое дыхание», «Темные аллеи»), Вампилова («Старший сын», «Прошлым летом в Чулимске», «Утиная охота»). Правда чувств и искренность человеческих проявлений становится альтернативой социальных схем («Тихий Дон»), масок «неподлинности» («Дни Турбиных») омертвляющих фантомов обыденности («Тартюф», «Мастер и Маргарита»).
Именно эту правду ощущений «расколдовывает» Григорий Козлов в своих учениках. Выпуская курс за курсом в петербургском театральном институте (РГИСИ) он не только пополняет труппу созданного им театра единомышленников – «Мастерская», но и внедряет в нашу театральную реальность чувство безусловной подлинности, одухотворенной поэзией театральности, без которых русский театр, собственно, и не может существовать. Со своими учениками он создает в своей «Мастерской» сценические фантазии, исполненные жизни и правды. И в этом их уникальность и непреходящее значение!
Александр Чепуров
«ЛГ» поздравляет заслуженного деятеля искусств России Григория Михайловича Козлова с 70-летием , национальной актерской премией имени Андрея Миронова, только что врученной ему в родном Санкт-Петербурге и замечательным фильмом Ники Стрижак «Мастерская Григория Козлова» на телеканале «Культура»!