Сергей Венедов. В тени голубых облаков. – М.: У Никитских ворот, 2023. – 520 с. – 500 экз.
Книга Сергея Венедова «В тени голубых облаков» – интереснейшее исследование, реалистичнейший документ, снабжённый всеми признаками увлекательной сюжетной прозы, где герои так интересны и объёмны, что следить за их поступками – сплошное удовольствие, от которого трудно оторваться. Любимый герой Венедова, дипломат Артём Кранцев, и на этих страницах выписан рельефно, с неповторимым обаянием. Очевидно, что автор осведомлён о тонкостях дипломатической работы; возможно, Кранцев – его альтер-эго, возможно, политическая позиция героя – это послание автора читателям, облечённое в художественную форму.
В этом романе не много пафоса, но много ярких деталей. Знание о дипломатической работе не переходит в самолюбование, а, напротив, даёт читателю возможность ознакомиться с изнанкой жизни тех, на кого опирается внешняя политика могучей державы. Действие книги происходит сразу после конца советской власти. Интересно отметить, что образ автора, который в книге вполне чётко виден, связан с опытом и мудростью, но своего героя Венедов отделяет от этого, давая ему возможность самому доходить до всего, сохраняет наивность и даже некоторые заблуждения. Героем часто овладевают эмоции, а не холодный расчёт: для дипломата это вроде бы не всегда хорошо, но автор тем самым подчёркивает живой темперамент человека, и это придаёт характеру манкость.
В первой части романа мы вместе с героем оказываемся в Женеве. Мне приходилось бывать в этом городе банков, часов и очень рано закрывающихся ресторанов, могу сказать, что атмосферу на двух берегах Женевского озера Венедов описал поразительно точно. Деятельность героя связана с работой разных международных организаций. Венедов плетёт сюжетную паутину не спеша, зная, что внимательный читатель в неё попадётся и не будет жалеть. Встречи, разговоры, проекты, интриги – всё это сплетается в клубок, и из него впоследствии вытягиваются повествовательные нити, причём вытягиваются очень умелой рукой. Венедов умеет вызвать в читателе те эмоции, которые хочет. Он, как факир, пассами и заговорами способен любого заблудшего перетащить на свою сторону. А заблудший – это тот, кто считает, что Россия якобы, перейдя в клуб великих держав, уничтожив коммунизм, что-то выиграла.
Кранцев составляет своё мнение о коллегах, мнение вполне честное: если карьерист со связями, то так он его и показывает, не позволяя ввести читателя в заблуждение хорошими манерами и внешним лоском. В этих приёмах автор демонстрирует изрядное мастерство, описывая ряд персонажей предельно объективно и даже отстранённо, но при этом чётко показывая вектор отношения к этой личности и его место в сюжетной конструкции. Истинное возмущение вызывают те дипломаты, для кого тёплое место важнее интересов державы. Стоящая на заднем плане фигура бывшего министра Козырева вызывает глубокое отвращение. Мало кого лично я ненавижу больше, полагаю, что поклонники Венедова да и сам автор разделяют это точку зрения, ведь всё, что творилось в нашем МИДе после СССР, – дело рук этого проходимца, все ключевые предательства наших интересов и пренебрежение возможными союзниками в пользу заклятых врагов. Всё это нам до сих пор аукается. И Венедов, без сомнения, это понимает, пронизывая сюжет подобным вторым планом. Да, при всей объективности повествования автор весьма субъективен, я бы сказал, правильно субъективен.
Трогательные чувства вызывает отношение Кранцева к жене, семье как к институту. Это живая субстанция, не застывшая. Кранцев много рассуждает об этом и предлагает свои подходы к данной теме. Он человек с биографией, эмоциональные аспекты которой чрезвычайно важны для понимания этого героя. Так, он вспоминает, с каким ужасом с коллегами наблюдал, как от великого, но сгнившего по воле собственного руководства СССР отслаиваются куски. Используемый в этом фрагменте образ шагреневой кожи ёмок и точен, как вообще многие образы Венедова, сторонника письма не сухого, документального, но стилистического, где слова имеют не только значение, но и форму, что создаёт шлейф подтекста, иногда даже более занимательного, чем прямые значения.
Сюжетные качели после женевской экспозиции бросают героя в Сербскую Краину, знаменитый символ сопротивления сербов мировому глобализму. Здесь автор демонстрирует великолепное знание сути этого конфликта, а Артём Кранцев, оказавшись в самой гуще мировых катаклизмов, многое переосмысливает для себя. Венедов – настоящий мастер подробностей. Он способен поднять деталь на такой уровень, когда весь текст подсвечивается новыми смыслами. Его описание хорватского фашизма вполне чётко даёт нам понять, что фашизм – своего рода европейская ценность, которую нынешние глобалисты пытаются завуалировать под что угодно. Точные рассуждения героя о том, как виноватых в конфликте делают жертвами, а пострадавших отправляют в Гаагу, показывают суть всех этих бесконечных европейских трибуналов, отрицающих само правосудие как таковое.
В заключение рецензии хочу привести один фрагмент, где Венедов показывает, как из подробности можно сделать выдающуюся кульминацию. Этот фрагмент показывает особенности стиля Венедова, где жёсткая документальность соседствует с чистотой гуманистической эмоции: «Короткая, но пронзительная тирада градоначальника Вуковара навсегда отпечаталась в памяти Кранцева и снова ярко вспыхнула, когда спустя четыре года пришла весть о том, что тот покончил с собой: повесился на дверцах шкафа на собственном галстуке в своей камере в гаагской тюрьме Международного трибунала после полугодовых слушаний и за несколько дней до вынесения приговора. Волею судьбы ордер на его арест был первым, выданным Гаагским трибуналом по бывшей Югославии в самом начале работы этого неправого судилища на исходе 1990 х годов. Арестовали и доставили экс-мэра в Гаагу с помощью сложной операции при участии спецагентов разных государств и обвинили, в частности, в участии в убийстве более 200 пленных хорватов – пациентов больницы в посёлке Овчара, в 5 километрах от Вуковара. Он свою вину не признал».